Эзотерика с фруктами

10 мая. Сегодня утро началось в 9.50, сделала сурья намаскар. И случайно обнаружила, что кожа пахнет чем то сладким. Обнюхала себя куда смогла дотянуться носом - везде сладковатый запах, разный в разных местах, слабый, и незнакомый толи фруктовый, толи цветочный. Кремами вчера не мазалась так как не ходила на пляж, а других кремов кроме солнечных у меня нет. Чудеса короче.

Может от того, что много фруктов и орехов ем каждый день, а рыбу тока раз в неделю, курицу правда каждый день, но с рисом или в супе ее не очь много.

В начале 11 я уже пришла к макашницам искать ананасы. Они были не готовы, пришлось ждать.
Ура, витаминный график восстановлен, слопала сразу половинку, закусила кунжутом и кешью и водой запила. Это был завтрак.

У нас сегодня облачно, но солнышко греет.
Пошла на пляж, обмазавшись новым маслом для загара, поскольку были облака провалялась до часу, пытаясь сконцентрироваться на безмолвии, но вместо этого в голове крутились стихи Окуджавы, почему не понятно.

а потом вышло солнышко и я убралась в отель от греха подальше. на обед был куриный шашлык и четвертинка ананаса.
В мой гестик заселились русские, которые приехали "на море" из.... Патаи, живут они там! Поболтали. Они пошли искать еду, а я снова к морю. Утром море было бурным и коричневым с бежевой пеной, глазам своим не поверила, никада такого не видала. Волны были такие, что в море не пускали, а если залез снимали купальник.
Вечерний отлив в 4 почему то не начался, море сердилось и бурлило. Вчера ведь дождь целый день был, уровень поднялся. окуджаву я из головы выгнала, залез бродский.
но потом победило море...

Японцы писали на мокром песке свои иероглифы, русские выцарапывают своих послания на стенах лифтов или памятников. Но японцы дальновиднее - их письмо к миру слизывает набегающая волна и уносит энергию их слов в великий океан, где они сливаются с водами всех рек и становятся вечностью. И уже ничто не сможет стереть из памяти вселенной смытые морской водой странные каракули их послания.
Может это потому, что они японцы, они люди востока, они еще большие технократы, чем мы, но ведь они сохранили под электронным панцирем свою способность боготворить хринзантемы, и наверное многое еще.

Чем я тут занимаюсь вместо того, что бы путешествовать? А чем занимаются патлатые садху на раскаленных дорогах индии? русские святые в своих занесенных снегом скитах? Карл густав юнг в обставленном тяжеловесной мебелью кабинете и Даниил андреев в сырой камере с ржавыми решетками?
Ищу...
Ищу в первую очередь консервный ножик к своей черепной коробке. Ищу, глядя на море. Море живое, дышит как мы и завораживает своей огромностью и покоем. С ним рядом хорошо. Лучше, чем в Москве. Но дело не в нем, конечно.

Не верьте тем, кто говорит, что ответ на самый важный вопрос лежит в снегах гималев, у истоков священных рек или в тишине храмов пред лампадным ли огнем у темных ликов святых или в пронизанных солнечными лучами мандирах в дыму благовоний, курящихся у стоп каменных властителей мира.
Это не так, его там нет, я была там...
Там спокойно и уютно, там можно надолго задержаться, восторгаясь великолепием мироздания и мощью духа, породившего такую чистоту, величие, и тишиной, но...

Настоящий путь все равно ведет внутрь.

Иначе зачем тома писаний, все эти евангелия и кораны, если бы эту точку можно было нанести на географические карты. Зачем бы тогда свами вивекананда и шри ауробиндо, джиду кришнамурти и агхори вималананда говорили нам о пути, увлекали, звали. И пытались расколось показывая свой опыт твердую как скорлупу ореха грань, отделяющую нас от нашего истинного сознания.

Но проблема в том, что истина настолько проста и мала, что ее трудно поймать среди громоздких построений разума, и он привык к своей монополии.
Истина как крошечный светлячок совсем рядом, ее даже видно боковым зрением, но я не могу ее поймать в грубые сети ментальных построений и щупальца витального тоже слишком не поворотливы.

Я знаю, что ее как нектар бабочку может привлечь покой безмолвия, которое она придет осветить и наполнить собой. Но внутренний храм построить едва ли не сложнее, чем возвести здание из камня. Вот я и возвожу его из подручных материалов - капелек андаманского моря, черноты балийских ворот, загадочных улыбок бесчисленных будд борободура, зелени яванских рисовых полей, ледяных бурь ганготри и обжигающего ветра пустынь западной индии, храм моего сознания. Храм, наполненный только вакуумом моей жажды. И когда нибудь лучик божественного вспыхнет в нем, и тогда я увижу реальность, в которой ни что не похоронено, не утрачено, не забыто, в которой есть лишь бесконечная возможность бесчисленных проявлений единого, в котором слито все.