Об Индии и индийской культуре, самостоятельных путешествиях по Азии и пути к себе

Тайный лик божества

Я несколько лет путешествую по Индии. Эта страна открывалась мне фантастически многообразно: шестью сезонами года, разными странами света - своим югом и севером, жарой и холодом, искренностью и лукавством людей, их целеустремленностью и безалаберностью.

Во всех местах - городах, поселках и деревнях - я стараюсь обязательно посетить два места: базар и храм. Часто в Индии они соседствуют, или даже почти слиты - храмы окружены лавчонками, в которых торгуют не только предметами культа, но и повседневными предметами обихода, утварью, одеждой, косметикой, сувенирами, продуктами. Во многих лавочках, магазинах имеется маленький домашний настенный храм, где обитают боги, охраняющие хозяев и способствующие получению прибыли. Можно сказать, эти места - университеты, где люди с младенчества учатся важнейшей жизненной ценности индийской культуры - умению общаться с людьми.

Если вы в Индии собираетесь на базар или в храм, следует взять с собой деньги. Не слишком много, впрочем: и торговцы, и нищие - попрошайки, и храмовые священники - люди проницательные, они каким-то внутренним чутьем чуют, сколько можно из вас выудить.

В храме деньги понадобятся для мелкого подаяния (с этим надо быть осторожным: одарив одного нищего, вы рискуете оказаться в окружении целой шайки попрошаек), для покупки сувениров и книг, цветов и кокосовых орехов, светильников для службы, и для других мелких нужд.
Индуистские храмы удивительно красивы. Не побывав в них, невозможно понять истории и повседневности этой древней религии. Но вот в большинство храмов священного города Варанаси (Бенарес) неиндуистов не пускают. Перед входом висят таблички с грозной и неприятной надписью на хинди и английском: Only for hindu 'Только для индуистов'. Можно, конечно, хитрить: надевать сари, брать в проводники местных жителей, но всегда есть шанс нарваться на неприятности. Слава богу такое случается не повсеместно. Нарпимер в южноиндийском штате Тамилнад - в отличие, от соседней Кералы - пускают всех желающих. А вот фотографировать и снимать на видео зачастую запрещено повсюду.
Запретный плод сладок! Чего только не сделаешь ради фотоискусства!

Я провела несколько дней в храме Айяппана в Чаннаи (Мадрасе), внимательно следила за всеми богослужениями, делала зарисовки, что-то записывала в блокнот, втерлась в доверие к священникам, побывала в гостях в их семьях. Стала другом четырех брахманских семей, живущих и служащих в храме. Но ни за какие коврижки - ни за хорошее отношение, ни даже за деньги, мне не разрешили сделать хотя бы одно-единственное фото внутри храма, просто самый невинный общий вид площадки с домиками, где обитают божества.
Уже в первый день знакомства священники одарили меня плакатом с изображением божества, красным порошком и священным пеплом, освященными цветами и фруктами. Но - ни единого фотоснимка на верхней храмовой площадке. После дневного богослужения все четыре священника в сопровождении повара, добровольных служителей дружно спустились вниз, к боковым воротам и специально позировали для меня.
И тем не менее, договориться можно.
Лучше всего позвать администратора и объясняться с ним. Потому что не всюду священники правомочны решить этот вопрос. Подчас они тут всего лишь наемные работники, исполняющие обряды.

И конечно же существуют храмы в которых все разрешено за 1-2 доллара, о чем и сообщает плакат у входа.
Так я поступила в храме Джамбукешвары в священном городе Тиручирапалли. Купила билет на вход и фотосъемку, счастливо замурлыкала и гордостью вытащила из-под полы свою камеру. Вошла в храм.
День был солнечный, и фотографии обещали быть чудесными. Я обошла храм по внутреннему периметру, запечатлела скульптуры Шивы и Парвати, священное дерево джамбу, затем вступила в полумрак внутреннего храмового пространства. Там пахло сыростью от камня, душистым сандалом, пряностями и травами. Посетителей почти не было. Главное храмовое изображение, скульптура бога Шивы находилась в гарбхагрихе - 'внутренних покоях', 'доме-чреве' храма. Это центральный зал с полуоткрытой дверью и порогом, около которого примостился и дремал служка. Входу туда препятствуют металлические перила. Прямо напротив входа устроен деревянный помост с подъемником, также огражденный перилами. В святилище было почти совсем темно и дымно, лик божества освещался пламенем нескольких маленьких светильников. Разглядеть что-то не представлялось возможным. Наконец, маленькая группа посетителей вошла внутрь святилища, и началась пуджа - небольшое индивидуальное богослужение, с приношением даров и обретением благословения.
Я решила сфотографировать освещенные лица людей, стоящих ближе всего к косяку двери. Полутьму озарила вспышка. И вместе с ней, прямо передо мной, возникло из небытия гневное индийское божество. Слава богу, это был всего лишь служка, до этого момента дремавший на ступени перед входом в святилище!
Сверкая глазами и захлебываясь от негодования, он потребовал отдать ему фотоаппарат. Между нами завязалась драка: он колошматил меня, пытался вырвать из моих рук камеру, попутно он явно не брезговал и другими моими вещами. И это ему удалось. Фотоаппарат был раскрыт и пленка вытащена и засвечена. Политиленовый пакет был разорван. После чего служка успокоился, а я продолжала рыдать и причитать, поминая всех индуистских богов, прославляемое индийское гостеприимство и администрацию храма заодно. Рыдания прекратились сами, как только я обнаружила пропажу кошелька. Там находилась сумма, приблизительно в 1000 рупий (около 25 долларов, но и это было немало для меня). Не знаю, чего в тот момент мне было более жалко - засвеченной пленки или пропажи денег. Слава всем богам, паспорт и крупная денежная сумма у меня лежали отдельно.
На лицах обступивших меня людей я увидела сочувствие и решительно потребовала полицейского.
Вместе с полицией мы отправились к администрации храма.
Было воскресенье, и административный офис был практически пуст. Со мной занимались несколько человек: полицейский, англоговорящий юноша-переводчих и несколько сотрудников храма. Почему-то слезы опять хлынули сами собой, и я возмущенно сопя, стала отстаивать свое право на фотосъемку.
Гордо потрясая квитанцией (на счатье в кошелек ее не положила) и призывая всех богов в свидетели, я вещала! Я говорила о том, как важна была для меня отснятая пленка, о том, что я одна путешествую по Индии. Я говорила, о том, как мало у меня осталось денег, как это бесчеловечно - украсть кошелек у бедного российского академического работника. О том, как нехоршо это делать в святом для всех (и меня в том числе) месте. Я горевала, что это подорвало мою веру в добро, в святость и гостеприимство индуизма в целом и тамилов в частности. Если я и совершила досадную оплошность, сфотографировав их святыню, так это не по злому умыслу, а по незнанию, и нельзя же было безграмотному служке дубасить меня, иностранку, прямо перед ликом бога. Меня следовало было, например, прямо препроводить в офис, где я бы добровольно покаялась, пожертвовала бы храму денежную сумму и на худой конец самолично засветила бы самый кончик пленки со злополучным кадром.
Меня внимательно слушали, в воздухе жужжали мухи, что-то бубнил юноша-переводчик. Кто-то зачем-то принес чашку чая и печенье. Потом принесли мой разорванный пакет. Ко мне вроде бы начали проявлять сочувствие. Мой речевой фонтан неожиданно оборвался после вопроса:
'Так сколько вы хотите?'
'В моем кошельке было примерно 1000 рупий. 1000 рупий я и хочу!' - твердо сказала я.
'А может быть 750 хватит?' - торговались служители.
'Нет, не хватит! 1000 рупий и точка!'

Тут же был открыт храмовый сейф, и в руках администраторов появилась внушительная пачка банкнот. Аккуратно были отсчитаны 10 бумажек по 100 рупий, и вручены мне. А еще вместо порванного пакета мне дали храмовый, желтый, с текстами молитв и с изображением божества.
'Мадам, вы довольны? Все нормально?'
Я не знала, что и ответить. В первый раз не я давала деньги индуистскому храму, но храм - мне. Все же я чувствовала, что поступила правильно. Мне принесли бумагу и ручку, попросили кратко описать случай кражи и факт получения денег и подписаться в том, что я не буду предпринимать никаких попыток судебного разбирательства на стороне. То есть, видимо, такая возможность у меня была! Только что я стала бы выигрывать у этого нищего бедняги, слепо бросившегося на меня, словно верный пес защищавший оскорбленную честь хозяина? По выражению лица служки было ясно, что доводы рассудка здесь бессильны: на меня смотрело и тяжело дышало что-то очень древнее, чья сущность заключалась только в преданности его божеству-хозяину.
Выйдя из храма и направляясь туда, где остановилась, в маленькую гостиницу при главном вишнуистском храме на острове Шрирангам, я долго приходила в себя и размышляла о случившемся.

В других храмах я нередко видела, как за определенную плату сами жрецы сажали европейских туристов в ниши рядом с божествами (правда, не, в главном святилище храма), надевали на них гирлянды, и своими руками фотографировали их.
Зато в Золотой храм Варанаси, а также в главный храм Падманабхасвами столицы Кералы города Тривандрум меня как иностранку совсем не пустили. Я понимала, что спросив разрешения войти, совершила ошибку: моя этнически неопределенная внешность давала мне шанс побывать там, куда вход европейцу заказан. Вообще, чтобы в Индии больше увидеть, следует ходить одному. Одинокий путешественник, ведущий себя пристойно и уважительно, и к тому же выказывающий терпение и настойчивость, скорее всего, встретит всюду понимание, и на всякое правило будет найдено исключение именно для вас.

За всякую принесенную жертву следует вознаграждение. В Индии со мной такое бывало слишком часто, чтобы посчитать это только случайностями. По дороге в штат Кералу, чьи храмы отличаются своей закрытостью для иностранцев, в поезде я познакомилась с брахманской семьей господина К.К.Раманом Намбудирипад, который пригласил меня в гости к себе в деревню, где я увидела столетние дома представителей разных каст и много такого, что обычно не удается увидеть европейцам.

Потом меня пригласили в гости к местному адвокату Раджмохану, который к тому же оказался активным деятелем Коммунистической марксисткой партии Кералы. Я была первым человеком из России, которого он в своей жизни видел, и мы долго разговаривали о коммунизме.
Итак, я оказалась гостьей местной влиятельной семьи. Благодаря этому, я не только попала во все внутренние помещения керальского храма (редкое для иностранки счастье!) - мне позволили абсолютно все, снаружи и внутри! Тут никто на меня не шипел, наоборот: люди расступались, пропускали вперед, уступали мне лучшие места, откуда открывались самые удачные виды.

Итак - дар, продажа, разбой, попрошайничество, закрытие и приоткрытие завесы священной тайны. Все это я пережила, посещая разные индуистские храмы.Что же лежит в основе представления о храмовой святыне? Почему в одних случаях ее лицезрение и даже фотосъемка оказывается столь легким, в других - невозможным?

Дело в том, что каждый храм в Индии похож на человека. Он имеет свою биографию. Это и владельцы, и священники, обслуживающие храм. Это их очень конкретные традиции, обычаи, нравы, привычки, это их взаимоотношения с местными жителями и с нами, иноземцами. Наконец, это и наш личный путь, приводящий нас к этому храму. В каком качестве вы войдете сюда, что ожидая, на что надеясь, чего желая, в том числе, и по большому счету? Храм - это не тело бога, это душа человека, поэтому они непредсказуемы. Одно и то же ваше действие может повлечь за собой разные последствия: восторг, равнодушие, ярость. Тем не менее, искренность, честность, целеустремленность и доброжелательность - универсальный ключ к вратам храма, так же как человеческим душам.

Многие индуистские храмы и архитектурно, и символически основаны на фигуре и образе человека. Это можно понять, читая индийские руководства по искусству и ремеслу строительства и создания скульптуры, знакомясь с порядком и символикой обрядов, наконец, наблюдая внешний облик и устройство храмов.

Архитектор Рагхурадж Кишор, работая над чертежами храмов в Кхаджурахо, выявил особенности дизайна, которому следовали средневековые архитекторы и скульпторы тысячу лет назад. Это была позиция сидящей женщины: ее ступни соответствуют главной лестнице, подъем голени и колени - входным беседкам-галереям мандапа, линия спины и голова - главной башне шикхара. Святыня же святых, гарбха-гриха, буквально 'лоно-дом', конечно, и формально, и символически аналогичны ее чреву.

Таким образом, всякое вхождение в индуистский храм привязывается к любовному соединению и к зачатию. Все, кроме главной, святыни храма, оказываются ее 'одеждой' или 'украшениями', ее более или менее временными принадлежностями. Главная святыня может значительно уступать второстепенным по многим статьям: скульптуры на галереях могут быть гораздо древнее, ценнее по художественному признаку, интереснее и для исследователя, и для рядового наблюдателя. Но по священной иерархии храма главный идол - пусть даже сделанный из папье-маше - несравним ни с одной из них. И перед входом в его обитель, на стенах будут грозно пылать намалеванные краской или мелом надписи на местных языках и на английском - No photo!, даже если все остальное в храмовом пространстве фотографировать можно.

Главная святыня подобна священному зародышу, обитающему в священном лоне богини. Религиозного индийца, входящего в храм или в женщину, охватывают сходные чувства причастности к великому началу и бесконечному продолжению Вселенной. Отсюда берет исток представление о 'храме любви', соединяющем эротику и священное, столь характерное для индуизма и часто столь трудно понимаемое людьми, исповедывающими иные религии. Отсюда же происходит и ревностное отношение к главному идолу: ведь именно здесь скапливается божественная энергия, здесь происходит мистерия зарождения жизни, и от правильного поведения здесь зависит судьба храма, всей округи, каждого отдельного человека, и, в конечном итоге, всего мира.

Автор и\или источник публикации: 

С.И. Рыжакова. Иностранец. 12 февраля 2002 г. № 5


Комментариев : 2

отклик

Очень хорошая статья! Получил много ответов на свои внутренние вопросы о вере у индусов(не всех индийцев а хинду). Случалось общаться с ними в России десять лет назад, мы по наивности спрашивали у них в каких Богов они верят так этот вопрос вызывал у них такое большое смущение! Как вроде мы прилюдно их спросили а с кем они спят. Нам тогда это было совсем не понятно- это смущение, лишь гораздо позже я понял что вопрос веры у них -интимный вопрос и обращаются к божествам как к члену семьи говоря ему "ТУ", обращаясь к человеку, не члену семьи говорят "ТУМ" или "АП" это вежливая форма общения. А сейчас при общении с индийцами я такие вопросы не задаю. А после Вашей статьи и вообще всё разложилось по полочкам.Спасибо!

Боги Индии

ratri аватар

Да, рассказ интересный, но он не мой совсем, автор его г-жа Рыжакова, она этнограф.

Что касается индийских Богов, то что бы составить представление о них, лучше начать со статьи Боги Индии, ну и дальше пройтись по ключевому слову Боги. То же самое и о храмах, тут очень есть несколько статей об архитектуре и ее внутренней, сакральной составляющей. Там конечно не все на эту тему, но много интересного.

Напишите отзыв или вопрос

Укажите email для уведомлений об ответе (не показывается).
ме_итация: