Индийский будильник

Дома просто. Заводит свой дизельный «мерседес» один сосед, тявкает от предвкушения утренней прогулки пес другого, или срабатывают мои внутренние часы – и я просыпаюсь. Наконец, есть будильник, который при необходимости раннего подъема выгонит меня из кровати назойливым электронным сигналом. В поездках все иначе. Там ответственное дело побудки возлагается на совершенно посторонних людей, которые могут иметь несколько жен, добираться до работы на буйволиной повозке, спать непременно головой на восток и есть на завтрак то, что мы привыкли выводить дихлофосом.
Так почему же я каждый раз удивляюсь, когда это несложное действие осуществляется шиворот-навыворот?.. Индия – одна из самых ярких стран мира. Ее столица Дели – чудесный город, в котором чужестранец может провести месяц и ни на минуту не заскучать. В этот приезд я провел здесь неделю и на следующий день вынужден был покинуть Дели (ненадолго, как утешал я себя) ранним самолетом.

Я прошу консьержа заказать такси в аэропорт на пять утра и разбудить меня в 4:30, поднимаюсь в номер и рассчитываю поспать по крайней мере часов шесть. Индия продолжается в моих снах: я хочу дотронуться до пупка храмовой танцовщицы, а мне говорят: «Это только для индуистов». Я иду получать справку о том, что индуист, а чиновник просит взятку слонами с раскрашенными бивнями. Я было нахожу одного, но он не хочет никуда идти, потому что он... из папье-маше. Тут приходит свадебный оркестр и требует деньги за то, чтобы перестать играть. Это не оркестр, это звонит телефон.

На часах полночь. «Мистер Дмитриев? Это Верма из отдела обслуживания клиентов. Мы вас в 4:30 будим, да?». Бормочу подтверждение и засыпаю снова, несмотря на шум генератора, который качает электричество в свадебный шатер, установленный на полянке за гостиницей, и пунктир автомобильных клаксонов с улицы. Телефон звонит так громко, что я вскакиваю с сердцебиением, подозревая землетрясение.На часах 1:40. «Але! Мистер Чаттерджи? Вы заказывали цыпленка тандури или тикка?».
Несколько минут я лежу с трубкой в руке, как будто это изогнутый индийский кинжал кирпан, который я только что из себя выдернул. Время идет, я принимаю снотворное. Мне снится, что я пытаюсь предотвратить индийско-пакистанский пограничный конфликт, но меня не слушают, и начинается перестрелка. Раздается пулеметная очередь, я от нее глохну, но все же автоматически… снимаю трубку. «Доброе утро, мистер Алексей! Вы просили вас разбудить!».

Зажигаю свет: 2:30. «В 4:30. Я просил разбудить в 4:30!». Извинениям нет конца. Раздражение долго не дает мне заснуть. В шатре внизу еще гуляет индийская свадьба. Веселье в самом разгаре – в ход идут петарды. 3:20. Тот же голос: «Мистер Дмитриев? Вам завтрак в номер принести, когда мы вас разбудим в 4:30?».Я угрожаю поджогом гостиницы и обрезанием звонящему. Через пять минут в дверь стучат. Верма пошел на мировую и прислал мне чай с лимоном. «Чтобы вам лучше спалось, сэр!» – радостно сообщает официант. Его белые зубы блестят в тусклом свете коридора.

Я гипнотизирую инструмент пытки, чтобы он больше не звонил. Он, видно, отражает мои флюиды, и я засыпаю таким тяжелым сном, как будто у меня удалили оба полушария. Телефон без наркоза вставляет мой мозг обратно. Я вскакиваю с кровати и спотыкаюсь об упакованный чемодан. На часах 5:30. «Мистер Дмитриев? Это Верма. Вы давно должны были быть внизу. Машина уже ждет вас...». Над высотками Дели сквозь золотистый смог поднимается солнце. Не дожидаясь носильщика, которого пообещал прислать неустанный Верма, я выскакиваю из номера и тут же попадаю левой ногой в тарелку с недоеденным пулао, выставленную на полу у соседней двери. Размазывая индийскую простоквашу – райту – по ковру бегу к лифту.

С первой страницы выложенных у дверей утренних газет на меня таращится заголовок: «Ночные секреты Дели». Очень кстати. «Спали хорошо, мистер Дмитриев?» – кричит мне вдогонку в вестибюле Верма. По дороге в аэропорт мы проезжаем мимо человека, умывающегося в фонтане, мимо жующих вчерашний мусор коров с белыми ресницами, мимо дрессированного медведя в порванной пачке, возвращающегося на поводу у своего хозяина со свадебной вечеринки. Нас обгоняет сикх в тюрбане, на мотороллере которого помещаются четверо его ребятишек-школьников. Несуразности бессонной ночи и головная боль начинают медленно отпускать меня. Уже открываются лавочки, торгующие кастрюлями, чесноком, лепешками и текстилем.

Обычные в общем-то товары, но их нагромождение превращает простую улицу в экзотическую. У светофора пахнет жасмином. На углу продает гирлянды девочка в несвежем платье, когда-то бывшем частью школьной формы католической школы. Она заламывает сумасшедшую цену: мол, пойди найди других продавцов в такую рань! Я покупаю две, одеваю одну на шею водителю, а он другую – мне. Как и полагается, самолет опаздывает. Когда, наконец, объявляют посадку, человек 200 бросаются к выходу, кто-то пытается пройти у меня по голове, но я спокоен.

Я тереблю цветочки жасмина на гирлянде, дышу их сладким запахом и понимаю, что все индийские нестыковки – это как узелки и шероховатости на пестром ковре ручной вязки. И когда я урывками сплю в самолете, грязные улицы преображаются, чай в маслянистых стаканах становится чудодейственным эликсиром, сикх на мотороллере – чародеем, а мигающая от слабого напряжения лампочка – волшебной лампой Аладдина. До встречи, волшебная Индия!