Камера - Мотор - Деливуд!

Дитя, беги, не сетуй
Над Эвредикой бедной
И палочкой по свету
Гони свой обруч медный,
Пока хоть в четверть слуха
В ответ на каждый шаг
И весело и сухо
Земля шумит в ушах.
(Арсений Тарковский, 1961)

Первая глава из книги "Камера - Мотор - Деливуд!" (доп. инфо на сайте: www.india.rogozina.com)
I. Добро не Пожаловать

Тем, кто по-настоящему хочет жить, необходимо рисковать. Им необходимо двигаться в неведомое. Они должны выучить один из самых фундаментальных уроков, что здесь нет дома, что жизнь это есть путешествие – без начала, и конца.
Ошо

Дверь с табличкой "гримерная" открылась и из нее показалась взлохмаченная заспанная женщина средних лет в пижаме; в руках она держала рулон туалетной бумаги. Увидев меня, женщина остановилась, как вкопанная.
«Боже мой! Что ты тут делаешь? Ты что, спать собираешься прямо тут, в коридоре?» – произнесла она шокированно на английском, который был ей явно родным языком несмотря на ее индийскую внешность. Я вкратце пояснила ей свои злоключения, которые начались 24 часа назад. Хотя, началось все гораздо раньше.

Идея моего самого знаменательного путешествия зародилась пару лет до этого. Все началось довольно банально - с поиска по интернету. Надо признать, что я принадлежу к категории людей, которые до глубокой старости не знают, кем хотят быть, когда вырастут. В тридцать три года мне было еще относительно далеко до преклонного возраста, но меня постоянно мучал вопрос - к чему же у меня истинно лежит сердце? И это относительно призвания, профессии, поприща, работозанятости, дела, и так далее. С хобби попроще – к тому времени я испробовала подводное плавание с аквалангом, байдарки, сноубординг, занятия йогой и аргентинское танго и для дилетанта вполне в них всех преуспела. Правда, не до такой степени, чтобы забросить все остальное и концентрироваться на одном виде деятельности. Единственное, что у меня неизменно вызывало трепет и мурашки по коже – это мысль о посещении новой, доселе неведомой мне страны, и чем она более экзотична и чужда мне, тем лучше. Мысль о необходимости ходить изо дня в день в офис «от звонка до звонка» вызывала мурашки, за которыми следовал озноб. Такой опыт у меня тоже имелся.

Благодаря всевышним силам и своему непомерному любопытству количество стран, в которых я побывала уже превысило мой возраст. Когда мы с Патриком – моим мужем – ныряли с аквалангами в теплых прозрачных водах острова Сипадан, помимо косяков рыб и морских черепах, нас сопровождал видеоператор Эрик. Родом из Швейцарии, он жил и работал подводным видео-оператом на Борнео. Именно он и посеял в моей смятенной душе первое зерно идеи о видеосъемке. Видео тоже было одним из моих интересов, но занималась я этим делом на абсолютно любительском уровне. Снимать фильмы и видео профессионально мне казалось каким-то недоступным для простых смертных ремеслом.
Любовь к кино уходит корнями в мои первые сознательные воспоминания. Изголовье моей детской кровати располагалось рядом с дверной щелью, что представляло стратегически выгодную позицию для просмотра всех советских фильмов транслируемых по телевизору после программы «Время». Чуть позже, посмотрев «Ассу» и «Чучело», я поняла, что кино может быть не только развлекательного характера и черно-белым по смыслу, где зло остается наказанным, а добро неизменно ликует; кино может нести в себе всю гамму эмоций – жестокость и добро, лирику и грусть, смех и слезы. Эти фильмы отражали все нелециприятные аспекты общества, демонстрируя реальность во всех своих проявлениях. Еще позже я полюбила документальные фильмы, особенно те, которые задевают социальную злободневную тематику и вызывают шквал развличных мнений и эмоций. Документальных фильмов пруд-пруди, а хорошо сделанных, интерестных и захватывающих – раз-два и обчелся. Жизнь коротка и быстротечна и в один прекрасный день по возвращении с Борнео я решила, что хочу заниматься документальной видеосъемкой всерьез и профессионально. После краткого исследования местных ресурсов я нашла видеокурсы в Денвере – городе, который я уже семь лет называла своим домом. Посещая различные теоретические лекции в Колорадской фильм-школе на протяжении года я поняла, что если не начать применять всю эту теорию на практике, то я так и останусь вечным студентом. С чего же начать? В нашем XXI столетии ответ ясен – с интернета! Я искала интенсивные практические видео курсы и нашла такую программу в Дели, Индии. ААФТ – Азиатская Академия Фильма и Телевидения – название звучное. То, что школа находится в Индии для кого-то это было бы минусом, для меня же это представляло большой жирный плюс. Жизнь подкидывала мне приключение, да и стоимость обучения оказалась приемлемой, что тоже немаловажно. В результате переписки с этим заведением и регистрации в нем, несколько месяцев спустя я пакую чемодан в Индию. Нынче я – студент факультета режиссуры. Мой курс длится три месяца – с января по апрель. Патрик прилетает в Катманду в начале апреля. С ним мы планируем новое приключение – экспедицию на байдарках по Гималайским рекам в Непале. Мне остается купить билет на самолет из Дели до Катманду, но, заимствуя выражение Скарлет О'Хары из «Унесенных Ветром», об этом я подумаю завтра.

Опыт путешествий по странам юго-восточной Азии у меня имелся, но Индия занимала место в списке еще неисследованных мною государств, в которые я давно мечтала попасть. Мне было известно, что Индия необыкновенная и прекрасная страна, но далеко не простая даже для искушенного путешественника. Я засела за всевозможные книги об Индии, как прилежный школьник за учебники. Годилось все – туристические путеводители, повести, авторские мемуары, написанные политиками, путешественниками и знаменитыми и менее знаменитыми писателями. Незаменимые издания для посещения новой страны для меня это издания «Лонели Планет» и серия «Культурный Шок!». Книга никогда не заменит непосредственного впечатления от страны, но это не повод для бездействия. Тут я придерживаюсь мнения – кто осведомлен, тот вооружен.
За несколько дней до отъезда меня удивили мои американские друзья - пока я собиралась и упаковывалась, они втихомолку организовали вечеринку- проводы «а ля Болливуд». Сюрприз удался на славу – у меня пропал дар речи, когда вместо ожидаемых скромных посиделок "на дорожку" меня встретил шквал приветствий, запах индийских блюд, звуки индийской техно-музыки и красочные изображения из индийского фильма с загадочным названием «Лаган». Я чуть было не прослезилась и почти передумала ехать в Индию – настолько это трогательно. Друзья желали мне хорошего путешествия, но за оптимистичным фасадом чувствовалась доля сочуствия. В смешанной гамме эмоций угадывались не только искренние лучшие пожелания, но и облегчение от того, что мне, а не им предстоит отправиться в слишком экзотичный для вкуса многих американцев Дели. Один из более прямолинейных, известный своим скептицизмом Андрюс, который когда-то провел год в Индии в поисках высшего смысла жизни, заявил, что дает мне срок в две недели, после чего он ожидает увидеть меня дома в Колорадо. Это только подтвердило мою догадку о том, что легко в Дели мне не придется, но и скучать тоже будет некогда. Но я – законченный оптимист и мне уже не терпелось попасть в страну Болливуда наяву.

Наконец одежда для индийской зимы и весны была упакована, готова и экипировка для экспедиции в Непале, уложены в дорогу цифровые видео- и фото-камеры и мой драгоценный компактный "Макинтош". Огромный люфтганзовский "Боинг" тяжело поднялся над необычной для солнечного Колорадо дымкой и взял направление на Франкфурт. Начало моей экзотической эпопеи сопровождалось весьма прозаической немецкой речью. Я уже утерла слезы от прощания с Патриком, которое мы укоротили до минимума. Такие авантюры имеют что-то общее с садо-мазохизмом - отрезаешь себя от родных, от любимых, от дома и друзей в поисках
неизвестно чего. И даже если знаешь, что новые горизонты того стоят, на сердце тем не менее пасмурно. И мне об этом известно не понаслышке: по учебе я провела полгода в Англии, чуть позже – четыре месяца в Тайланде по работе в международном рекламном агенстве. Это не считая моих краткосрочных вылазок в Белиз на курсы шаманизма, в Мадрид – для изучения испанского языка или регулярные налеты в родные пенаты – Латвию и Голландию. Десять лет назад я повстречалась с Патриком, таким же, как и я, неугомонным путешественником. Он был родом из Голландии и ему необычайно подходил титул «летучего голландца». В то время Патрик отправлялся путешествовать год по юго-восточной Азии с рюкзаком за плечами; он позвал меня составить ему компанию в его странствиях. Когда я заявила родителям, что собираюсь кочевать по Азии с чужестранцем, моя мама только ойкнула и медленно присела на ближайший стул, а отец, прощаясь со мной, утирал украдкой слезы. После этого я неизменно плачу, прощаясь. А прощания случаются все чаще и чаще.

Перед вылетом в Индию я позвонила родителям в Ригу. С мамой обсудили практические аспекты путешествия – лекарства и народные средства от дизентирии и пищевых отравлений. Я уверила ее, что Дели не пострадал от огромного землятресения и последующего за ним цунами, который в рождественские праздники смел побережье Тайланда и Индонезии, именно те места, где мы путешествовали с Патриком несколько лет назад. Одно из красивейших мест в Тайланде – сказочный остров Ко-Пи-Пи, знаменитый по фильму «Пляж» с Леонардо Де Каприо, был разрушен до основания. От деревянных домиков на сваях, где мы провели неделю на побережье, остались одни щепки. В Индии пострадала Шри-Ланка и южная часть материка, но это так же далеко от Дели как от Прибалтики до Истанбула. Мама передала трубку отцу: «Ну что, когда перестанешь по свету шататься? – грозно, но не без доли иронии пробурчал он, – уже пора осесть на одном месте, детьми обзавестись, как все нормальные люди».
«Яблочко от яблоньки не далеко падает», – парировала я.
Мой отец в молодости ходил в море на рыболовецком судне и наш потрепанный семейный фотоальбом был забит черно-белыми снимками из различных международных портовых городов. Моими любимыми фотографиями были экзотические снимки с пальмами, вывесками на непонятном языке и людьми в странной одежде. Мой отец на этих фотографиях был в модных солнечных очках и светлых брюках. Молодой, подтянутый, он непринужденно улыбался и мог запросто сойти за кинозвезду. В моих детских фантазиях не было и крупицы сомнения, что когда вырасту, я тоже побываю в этих иноземных краях. Я поделилась планами экспедиции в Непале. «А вот это - дело», – наконец одобрил он. Мы распрощались до следующей телефонной связи. Все-таки телефонные прощания куда проще.

В самолете начали подавать ужин. Все пассажиры сосредоточили свое внимание на подносах с едой, только сосед, сидящий передо мной, начал дико озираться по сторонам, пытаясь привлечь чье-нибудь внимание. Поймав мой взгляд, он застучал пальцем по окну. Я примкнула к прохладному иллюминатору, прикрыв ладонями свет из салона. В полной темноте было яcно видно яркую размытую зеленую полосу, как будто кто-то подсвечивал небо гигантским фонариком. Внизу была полнейшая темнота – мы летели над Атлантическим океаном; над зеленым узором светили яркие звезды. «Северное сияние!» - у меня захватило дух от радости. Самолет продолжал свой путь, а за бортом разыгрывалась световая драма; зеленые размывы то концентрировались в сгустки, то разбегались в стороны. Зрелище было такое, как будто сама земля пульсировала и биение ее сердца отражалось в этой гигантской зеленой кардиограмме, вдоль которой летел мой самолет, уже не кажующийся столь огромным. «Такая редкая красота – это к добру», - отметила я про себя.

Самолет из Франкфурта в Дели был набит до отказа. Моими соседями оказались две смуглые индийские девчушки, которые шушукались между собой о том, кому предстоит горькая участь сидеть рядом со мной – бледнолицей иностранкой. Старшая девочка победила в споре и села рядом с мамой, а той, что поменьше, пришлось усаживаться рядом со мной. Сзади сидел пацан лет восьми в темно-синем тюрбанчике и еще до отлета начал истошно колотить по моему креслу ногами. Я несколько раз оборачивалась и вежливо просила оставить мое кресло в покое. Пассажиры "Боинга 447" были достаточно живописны. Большинство женщин были облачены в сари и позванивали своими многочисленными браслетами. Вот прошел величественный сикх с белой бородой и огромным носом. Его голубой тюрбан подпирал потолок салона самолета. Религия сикхизма преобладает в северно-западной части Индии, в штате Пенджаб. И хотя сикхи составляют только два процента от общего миллиардного населения Индии, внешне их легко определить по бороде, металлическому браслету и тюрбану, под которым скрываются длинные нестриженые волосы.
Я знавала одного сикха, который был профессором в Университете Манчестера. Хари был давнишним другом Патрика; он иногда приезжал из Англии в Голландию на конференции и, когда мы там жили с Патриком, останавливался у нас на день-два. Он неизменно привозил в своем саквояже набор специй и первым делом одевал фартук и отправлялся на кухню колдовать у плиты. Внушительного роста с огромной бородой холостяк Хари был вегетарианцем, и к его чести сказать, приготовленные им блюда могли бы сподвигнуть к вегетарианству самых убежденных мясоедов.

«Курица или вегетарианское блюдо?» - стюард-индиец с типичным индийским приговором сверкнул ослепительной белозубой улыбкой. «Вегетарианское, пожалуйста», - я протянула руку за своим ужином. В Индии преобладает вегетарианская кухня и я решила приступить к адаптации уже в самолете. Стюард вручил мне поднос с горячим аллюминиевым пакетом и разными коробочками неизвестного содержания. Вегетарианским блюдом под фольгой оказался рис с неприглядными кашеобразными овощами и неожиданно вкусное желтое пюре из чечевицы. Единственным знакомым ингридиентом на подносе была сдобная булочка с маслом. Закончив с рисом и булочкой я приступила к исследованию коробочек. В одной была белая масса типа сметаны. Оказалось, это был соленый йогурт с семечками кориандра. В другой – острый салат из измельченных овощных кореньев. В самой маленькой баночке с надписью "Острые Консерванты, сделано в Индии" были острейшие, с соленым привкусом зеленые кубики манго. В Бангкоке у меня выработался иммунитет к острой пище - я эту баночку опустошила и рискнула ковырнуть вилкой в том, что по виду было дессертом. Бледно-молочная масса, покрытая ярко-зелеными желатиновыми крошками, состояла из тонких кусочков вермишели. Вкус у этого дессерта оказался на удивление приятным. Я заметила маленький пакетик размером с пакет сахара с декоративной арабской надписью. В нем оказалась смесь из семян кориандра, кардамона, сезама и разноцветных сахарных катышков - очень ароматная жевательная смесь. Как я заметила позже многие рестораны в Индии ставят блюдо с подобными семенами при выходе, рядом с зубочистками - вместо мятных конфеток.
Я задремала. Проснулась, когда по телевизору шел индийский фильм. Фильм был на хинди с английскими субтитрами. С моего сиденья субтитры сливались в одну сплошную массу, но и без них все было понятно. Красавица-героиня, во всех отношениях позитивная девушка, была предметом вожделения двух не менее привлекательных молодых людей. Один был честный и порядочный, другой – коварный злодей, который только казался хорошим парнем. Он строил козни порядочному парню и постоянно выходил победителем, в то время как хороший парень оставался в дураках. Все актеры играли с неприкрытым пафосом. Одеты они были на западный манер, по последнему писку моды, и говорили на хинди, сдобренным английскими словами и выражениями. Обильные танцевальные номера представляли собой хореографию из традиционных движений и аэробики. Современная героиня довольно пышных форм сексапильно танцевала в тесных джинсах и откровенных тесных блузочках, цвет и фасон которых менялся по крайней мере раз пять за танец. В конце фильма честный парень признался в любви своей возлюбленной по микрофону, установленному в центре футбольного стадиона. Он произносил речь с дрожью в голосе, с полузакрытыми глазами, по его щекам текли подозрительно тягучие, как прозрачный кисель, слезы. Целый стадион разразился аплодисментами и любимая выбежала в его объятия. Все закончилось западной свадьбой – невеста в белом платье с фатой, жених – в темном костюме и солнечных очках и все гости во главе с молодоженами танцуют под бешеный танцевальный ритм.

Кино в Индии пользуется необычайной популярностью, и несмотря на предсказуемость сюжета (добро всегда торжествует над злом и главные герои выходят победителями) кинотеатры в Индии продают около 100 миллионов билетов в неделю. Типичный фильм в жанре Болливуда - это развлекательный трехчасовой марафон, погружение в страну грез. И зрители не желают логики и реальности, которой им с лихвой хватает в повседневной жизни. С точки зрения потребителя фильм должен быть длинным, иначе цена билета себя не оправдает. И еще один любопытный факт – в современной Болливудской сказке всегда присутствует свадьба. Как и положено сказкам со счастливым концом.

До посадки в Дели оставалось 20 минут. Там был час ночи. Местное время отличается от Гринвича на 6 часов 30 минут. Самолет приближался к огням, которые становились более упорядоченными и компактными. С воздуха все здания казались плоскими и разбросанными по огромной территории. Левостороннее движение (наследие британской колонии) выглядело достаточно активным для ночного часа. Международный аэропорт имени Индиры Ганди оказался душным и насквозь пропитанным сигаретным дымом. Потрепанный интерьер и серьезные угрюмые лица персонала в военной униформе тоже оптимизма не прибавили. Я встала в очередь "иностранные паспорта". Волна тошнотворного ощущения, что меня никто не встретит, нахлынула на меня. Я попыталась дышать глубоко и спокойно, внутренне проигрывая наихудшие сценарии. Мои опасения подтвердились – среди жидкой группы встречающих не было ни одного с надписью "ААФТ" или моим именем. Итак, план "Б". Нужно поменять немного денег и добраться по адресу академии на такси; академия находится на окраине Дели в районе Нойда, в штате Уттар Прадеш. Я подошла к обменному пункту "Томас Кук" и обратилась к молодому человеку за стойкой: «Сколько мне будет стоить такси до Нойды?»
«Рупий 600», – ответил он на прекрасном английском,так же как и стюард, блеснув белоснежными зубами. «Да что же они с ними делают?» - с завистью подумала я про себя.
«Я разменяю 25 долларов», - я протянула наличку клерку, спрятав остальные деньги в нагрудный кошелек под пиджак.
«Хорошо. Это будет 1010 рупий. Надеюсь, на такси хватит», – улыбаясь, он выдал мне стопку синих 100-рупиевых купюр и оранжевую десятку с загадочными буквами-крючками на санскрите.

Теперь оставалось отделаться от навязчивых частных таксистов и найти такси с предоплатой. Приняв сосредоточенно-деловой вид я вышла из здания аэропорта в поисках службы такси. Его оказалось легко найти. За пыльным окном в облезлой будке сидели два мужичка с закутанными в шарфы головами. Люди, стоящие на улице, тоже были закутаны в одеяла или шерстянные шали и в своих неподвижных позах походили на мумий. Воздух был прохладным, но мороза не было. «Во сколько мне это обойдется?» - протянула я листок с адресом академии одному из закутанных служающих. Он подсчитал и выдал сумму: «530 рупий». «Окей», – я протянула в окошко 600 рупий и стала дожидаться сдачи, подозрительно поглядывая на ошивающихся у будки парней. Моя тяжелая красная сумка и рюкзак были на тележке, только сумки с компьютером и видеокамерой я не выпускала из рук. Вместе со сдачей служающий дал мне квиток с номером и ткнул пальцем на одного из пацанов. Тот схватил квиток и резво побежал к своему такси под громкое улюлюканье своих собратьев. Такси оказалось маленькой побитой черно-зеленой машинкой "Амбассадор". Единственным местом для моего багажа была задняя скамейка, а мне пришлось усаживаться на переднем сиденье рядом с водителем.
«Ты точно знаешь, как найти этот адрес?» - я смотрела на комбинацию букв и цифр, как на китайские иероглифы.
«Но проблем, но проблем», – оптимистично уверил он, посмеиваясь над моей неосведомленностью.
Как только мы тронулись с места, мне стало понятно почему езде в Индии отводится так много места во всех путеводителях и рассказах об этой стране. Я читала, что самое жуткое движение в Калькутте. Не знаю про Калькутту, но дорожное движение в Дели не могло сравниться ни с чем, что мне пришлось доселе испытать. Мне вспомнилась выдержка из серии Культурный Шок об Индии: «Самое главное правило дорожного движения в Индии гласит: Корова всегда имеет преимущество». Убить корову все равно, что убить собственную мать. Все индийские водители тормозят перед коровой. Они не всегда тормозят перед пешеходами.» Благо ни коров, ни пешеходов пока было не видно. Мой водитель, врубив музыку на полную катушку, с азартом начал игру «в перегонки» со всем транспортом на дороге. Он яростно гудел при виде любой машины и при каждом маневре. Такие мелочи как дорожные знаки, светофоры и разделяющие полосы значения не имели. Меня особо впечатлило, как несясь на полной скорости за двумя грузовиками по двухколейной дороге, шофер, едва не задевая зад правого грузовика, в последний момент вырулил налево и буквально прошмыгнул между ними, жмя на гудок. «Убьемся», - думала я, вцепившись потными руками в листок с адресом, как за спасательную соломинку. Иногда водитель убавлял звук и на ломаном английском задавал мне вопросы: «Сколько лет? 30? Ах, старая уже... Замужем? Сколько детей? Как, 30 и без детей?» – хохотал он.
Парень явно развлекался, попутно практикуя английский. Меня же прошибало потом при каждом его вопросе. Он зачем-то разворачивался в мою сторону всем торсом, совершенно не глядя на дорогу. С вопросов о моей личной жизни мы перешли на тему вождения машины. Таксист признался, что побывал в трех авариях, причем две были довольно серьезные. Как только я имела глупость заявить, что вожу машину "в своей стране", он заявил: «Иди!»
«Что иди? Куда иди?» – не поняла я.
«Веди машину!» - было похоже, что он предлагает это всерьез.
«Нет-нет, – запротестовала я, - я лучше в окошко посмотрю». Хотя смотреть была не на что: улицы были почти неосвещены и из темноты проступали только контуры зданий-коробок. Местами вдоль дороги горели костры. Вокруг них, сгорбясь, сидели изможденного вида люди и потирали над огнем руки, чтобы хоть как-нибудь согреться. Вобщем, достопримечательности по ночной дороге из аэропорта в Нойду сводились к нулю.
Не слушая моих возражений, парень остановил машину посреди дороги и стал освобождать место за рулем. Мне пришлось повысить голос и со всей серьезностью напомнить ему, что я – пассажир. Я сделала для себя вывод, что в Индии фамильярность наказуема – протяни палец и тебе откусят руку. Когда шофер предложил остановиться, чтобы перекусить в дорожной забегаловке, я уже совершенно категорично отрезала: «Нет!»

По дорожным знакам, которые к моему глубочайшему облегчению были как на крючкообразных хинди, так и на английском, я определила, что мы въезжаем на территорию фильм-городка. За высокими воротами громоздились здания телевизионных студий с огромными сателитами на крышах, перед воротами лежали груды песка и мусора; в них невозмутимо копались коровы. Там и сям прошмыгивала здоровенная крыса. Ночная сцена фильм-городка представляла собой идеальные условия для съемок какого-нибудь фильма о вампирах или зомби. Я была в ужасе от того, куда угодила, но решила не предоваться панике заблаговременно. Мы проехали по одной и той же улице раза три, когда я наконец заметила ворота с надписью "Марва Студия Академия Фильма и Телевидения ". Я вспомнила, что владелец и основатель ААФТ – Сандип Марва, и замахала руками в направлении этого здания. Водитель притормозил у сторожевой будки и гудком разбудил охранника. Через окошко таксист прокричал что-то сторожу на хинди, тот утвердительно махнув головой, открыл скрипящие железные ворота и впустил нас во двор.
«Хостель?» – обратилась я к охраннику, надеясь, что он меня понимает.
Худощавый, замученного вида сторож в длинном балахоне махнул рукой в сторону главного здания и добавил что-то на хинди. «Ну вот и приехали», - я повеселела, радуясь, что академия все-таки существует наяву и я осталась в живых от моей первой поездки в индийском такси. Я начала доставать багаж с заднего сиденья, но таксист быстро отстранил меня от физических усилий. Он беспрестанно говорил, пока извлекал мои сумки из такси и складывал их на крыльце здания. «Обещай, что когда будет нужно такси в Дели или еще куда-нибудь, позвонишь моему боссу», - попросил он меня.
«Обещаю», - ответила я, не смущаясь своему вранью.
Он нацарапал номер телефона на клочке бумаги и сообщил свое имя – Рахуль. Я дала Рахулю 30 рупий сверху (все-таки жива осталась) и помахала ему на прощание рукой. Я и охранник стояли на крыльце среди моих вещей; Рахуль лихо развернулся и выехал за ворота. Было три часа ночи.

«Хостель?» – снова спросила я охранника, надеясь, что он отведет меня к дежурному или хотя бы покажет свободную комнату. Тот целенаправленно двинулся по лестнице, волоча за собой мою тяжелую сумку и легкий, но объемный рюкзак. Я с приподнятым настроением двинулась вслед за ним. На втором этаже он махнул рукой на одну из дверей. Дверь была закрыта. Я постучала. Никакого результата. Постучала сильней. Послышался шорох и шаги. К моему удивлению дверь открыла заспанная индийская девушка.
«Ой, я извиняюсь, - пробормотала я, - я ищу кого-нибудь из менеджмента. У меня зарезервирована отдельная комната в общежитии».
«Не знаю... Комнаты все заняты, - сонно ответила девушка, - а офис открывается только в 10 утра».
«Ничего себе», - присвистнула я, торопливо соображая, что же предпринять теперь.
Я спросила разрешение у девушки занести свой багаж в ее комнату, пока я попытаюсь что-нибудь придумать. Избавившись от груза, я начала исследование здания, увешанного плакатами из Болливудских фильмов. Дверь с надписью "офис" была украшена подвявшей гирляндой из желтых бархоток и закрыта наглухо. Остальные двери с табличками "гримерная", "гардероб" и двери без табличек на всех трех этажах тоже оказались заперты. Охранник ходил за мной по пятам. Я жестами дала ему понять, что буду дожидаться утра. Он замахал рукой и предложил следовать за собой, как оказалось, в свою сторожку. Там он включил свет, осветив обшарпанную каморку и напарника, скукожившегося на одном из двух стульев. Мой друг разбудил своего напарника; тот спросонья был похож на старого потрепанного воробья. Помимо стульев в прокуренной каморке оказался старый стол с засаленным красным телефонным аппаратом и большие настенные часы. Охранник гостеприимно махнул рукой на единственный стул, мол, «присаживайся». Я присела на краешек стула. Тишину нарушало только тиканье часов. Круглый белый циферблат показывал 3:30. Мысль провести на этом стуле шесть часов привела меня в ужас, я вскочила со стула и стала объяснять, что пойду дождусь утра в главном здании. Я сложила ладошки вместе и приложила их к щеке, якобы «пойду спать». Охранник понял и не возражал: «Окей, окей». Пока я пересекала ночной двор академии, пара жирных крыс пробежала вдоль бетонной ограды. «Куда меня занесла нелегкая?» - думала я удрученно. Какие там две недели, я боялась, что не продержусь и пары дней в этом сюрреалистичном кошмаре. Но, утро вечера мудренее.
Я опять разбудила бедную индийскую девушку. С многочисленными извинениями я взяла свой рюкзак, в котором был спальный мешок. Только я устроила себе ложе в коридоре на лавочке и собралась улечься под доской объявлений, увешанной газетными вырезками на непонятном языке и огромной афишей с романтической Болливудской парочкой, как дверь с табличкой "гримерная" открылась и из нее появилась сонная женщина с рулончиком туалетной бумаги.

«Ай-яй-яй, какие заразы - даже не встретили в аэропорту», - она негодовала, выслушав краткую версию описания моего прибытия в Индию. «А как же ты до сюда добралась? Одна? На такси? Посреди ночи? Ужас!» - женщина была проникнута участием с примесью недюжего удивления. «Знаешь, моя соседка по комнате сегодня здесь не ночует, так что оставайся», - пригласила она меня в свою комнату.
Комнатенка оказалась тесной, с пошарпанной мебелью, старым зеркалом во всю стену и огромной кроватью, занимающей почти всю комнату. Перед тем, как заснуть в гримерной, я спросила свою благодетельницу, как ее зовут. «Сунита», - сонно пробормотала она.