Нараян. Яяти

В качестве предисловия: Р.К. Нараян (1906-2001) прославился в основном циклом романов и рассказов, объединенных одним местом действия - вымышленным городком Мальгуди, расположенным где-то на юге близ Мадраса (Ченная). Книга "Боги, демоны и другие" (1964) представляет собой увлекательное переложение наиболее известных легенд и историй, вошедших в "Махабхарату", "Рамаяну" и пураны. "Яяти" - третья история из цикла, посвященного "другим".

Яяти
В бесконечных схватках богов с асурами (или демонами) ловкие и могущественные асуры постоянно одерживали верх. Боги, сражавшиеся под предводительством Индры, не могли понять, в чем тут дело, и встревожились не на шутку. Главное, когда убивали какого-нибудь демона, он тут же оживал и вскакивал на ноги, а когда убивали бога, он уже годился только для погребения. Бессмертие асуров особенно удивляло богов из-за того, что их собственным вождем был Брихаспати, бог мудрости и прозорливости.

В конце концов боги открыли секрет своих врагов: асуры оживали потому, что им покровительствовал Шукрачарья, мудрейший из мудрецов, знавший мантру Сандживини — тайное заклинание, оживлявшее мертвых. Боги стали поспешно сзывать совет за советом. Они понимали, что им грозит полное истребление, если они не узнают мантру Сандживини. Но узнать ее можно было только от Шукрачарьи, а он вряд ли захотел бы помогать богам. И боги решили послать в нижний мир кого-нибудь из своих учеников, чтобы тот выведал это заклинание у Шукрачарьи. Выбор их пал на Качу, сына Брихаспати. Боги отправили его во владения демона Вришапарвана, где Шукрачарья жил как почетный гость и учитель.

Шукрачарье так понравился серьезный и скромный юноша, что он согласился стать его наставником. А Кача обещал Шукрачарье пройти все ступени ученичества и послушничества и свято выполнять обет безбрачия.

У Шукрачарьи была дочь по имени Деваяни, и она полюбила Качу. Кача забавлял ее и услаждал музыкой, рассказами и беседами, а она заботилась о нем: приносила ему фрукты, цветы, пела ему и развлекала его танцами.

Однажды Кача пошел в лес пасти скот. Асуры были уверены, что, если Кача узнает заклинание, все они в конце концов погибнут, поэтому они подстерегли его, убили, разрубили его тело на мелкие куски и скормили собакам и волкам, Вечером скот вернулся домой без Качи, а Деваяни чуть не сошла с ума от горя.

— Мне страшно даже подумать, что с Качей что-нибудь случилось,— сказала она отцу.— Я не проживу без него ни одного дня.

Отец, который души в ней не чаял, сейчас же произнес мантру Сандживини и окликнул юношу по имени. В ответ на этот призыв Кача по частям вырвался из внутренностей собак и волков, которые пожрали его, принял свой прежний облик и предстал перед Деваяни.

На другой день Деваяни попросила Качу пойти в лес и принести ей несколько редких цветов. Демоны из засады напали на Качу, убили его, размололи его кости в муку и бросили в море. Деваяни снова упросила отца спасти Качу, он опять произнес то же заклинание, и Кача, как в первый раз, предстал перед Деваяни целым и невредимым.

В третий раз демоны сожгли тело Качи, истолкли угли в порошок и незаметно подсыпали его в чашу с вином, приготовленную для Шукрачарьи. Шукра-чарья выпил вино, и Деваяни пришлось снова умолять отца вернуть Качу. Шукрачарья не знал, что юноша оказался у него в желудке; он произнес заклинание и громко позвал Качу, а Кача ответил ему из его собственного живота и рассказал Шукрачарье, как он там очутился. Это жестокое и беспричинное убийство, да еще столько раз повторявшееся, так рассердило Шукрачарью, что он пригрозил асурам бросить их на произвол судьбы, если они осмелятся еще раз злоупотребить своей властью. Но как спасти юношу?

— Я могу оживить Качу с помощью заклинания,— сказал Шукрачарья дочери,— но, чтобы выйти на волю, Каче придется разорвать мой живот. Его спасение будет стоить мне жизни.

— Я не хочу лишаться отца,— сказала Деваяни.— Мне нужны вы оба: и ты и Кача. Придумай что-нибудь.

И Шукрачарья придумал.

-- Чтобы вернуть Качу,— сказал он,— мне придется расстаться с жизнью, но я открою ему тайну мантры Сандживини, и он оживит меня, как только выйдет из моего живота.

Шукрачарья окликнул ученика, сидящего у него в желудке, и сказал ему, какое он должен произнести заклинание. Кача вырвался из живота Шукрачарьи, тут же произнес мантру, и его наставник ожил.

— Вы вели себя как глупцы и просчитались,— сказал Шукрачарья демонам.—Теперь Кача владеет бесценной мантрой. Он узнал то, что ему было нужно, и вскоре сравняется со мной силой и могуществом.

Демоны выслушали его и удалились в величайшем изумлении. Через некоторое время занятия и обучение Качи подошли к концу, и он решил вернуться назад в тот мир, откуда пришел. Но когда Кача приблизился к своему наставнику, чтобы попрощаться с ним, Деваяни воскликнула:

— Не уходи! Возьми меня в жены. Я не могу жить без тебя!

— Я дал обет вечного безбрачия и не могу жениться на тебе,— сказал ей Кача.— К тому же дочь моего наставника может быть мне только сестрой.

— Вспомни, как я терзалась всякий раз, когда демоны пытались тебя погубить,— молила она,— вспомни о тех часах, которые мы провели вместе!

Но Кача лишь повторил:

— Это невозможно. Ты навеки моя сестра — ведь демоны заставили меня побывать в животе твоего отца, значит, мы оба плод его чресел.

Деваяни уговаривала его, упрашивала, грозила убить себя, но Кача остался непреклонен. Он приготовился воспарить в высший мир. И тогда она прокляла его:

— Пусть же мантра, которую ты узнал от моего отца, никогда тебе не поможет!

Это было ужасное проклятье, оно лишало его всего, чего он достиг. Кача был поражен жестокостью Деваяни. Он только и нашелся, что сказать ей:

— Тебя ослепило вожделение, о Деваяни. Я люблю тебя как сестру, но тебе этого мало, о существо с прекрасными бровями и лицом, похожим на полную луну! Как ты можешь быть так легкомысленна? Ведь ты дочь мудреца. Я восхищался тобой, я любил тебя беспредельно, но твои чары были тут ни при чем, я не смел помышлять о тебе как о женщине. Тебе же нет дела до моего обета безбрачия, тебе нет дела до того, зачем меня послали на землю, ты не ценишь мою привязанность к тебе и в слепой ярости проклинаешь меня, потому что я отказываюсь удовлетворить твое вожделение. С этим я ничего не могу поделать. Но знай, если я не смогу пользоваться мантрой сам, это сделают за меня другие. А ты, ты никогда не возьмешь за руку мудреца и не найдешь счастья в браке.

Сказав так, он поднялся в верхний мир, где его ласково встретили боги. Они радовались, что он узнал мантру, которая спасет их от истребления. Боги решили, что теперь наконец настало время перейти в наступление, и послали Индру в нижний мир, к асурам, чтобы вызвать их на бой.

Индра решил прежде всего рассорить Шукрачарью и царя демонов и достиг своей цели, хотя избрал необычный, кружный путь. Однажды он увидел на лесной поляне небольшое красивое озеро, в котором плескалось несколько женщин. Их одежда лежала на берегу. Индра взял ее, отнес подальше и бросил. Женщины вышли из воды и стали искать свои платья, а когда нашли беспорядочную кучу одежды, каждая, не раздумывая, схватила то, что попалось в руки.

Среди этих женщин была Шармиштха, дочь царя демонов Вришапарвана, которому Шукрачарья помогал всем чем мог. не жалея ни сил, ни способностей. Сари, оказавшееся в руках у Шармиштхи, принадлежало Деваяни. И Деваяни в гневе закричала:

— Как ты осмелилась взять мое сари? Раз твой отец учится военному искусству у моего отца, значит, ты ниже меня, значит, ты тоже моя ученица. Ты не имеешь права прикасаться к моей одежде!

— Я ниже тебя?! — вспылила Шармиштха.— Мы даем, а вы получаете. У тебя и твоего отца полные руки даров, которые мы вам швыряем в награду за эту науку. Твой отец учит моего отца, потому что вам нужна наша помощь. А мы принадлежим к тем, кому ничего не нужно от других. Мы скорее умрем, чем примем милость или подарок. Как же ты смеешь считать меня настолько ниже себя, что я даже случайно не могу прикоснуться к твоей одежде?!

Тут Деваяни рассердилась еще сильнее:

— Твой род давно бы пресекся, если б не могущество моего отца!

— "Могущество"! — вскричала Шармиштха.—Да знаешь ли ты, как унижается твой отец, когда стоит перед моим отцом, выпрашивая у него то одно, то другое? И ты еще смеешь болтать такие глупости! Сейчас я научу тебя разговаривать с дочерью воина.

С этими словами Шармиштха вырвала у Деваяни одежду, столкнула ее в пересохший колодец и возвратилась во дворец, ни разу не оглянувшись и не испытывая ни малейших угрызений совести.

Деваяни стояла на дне глубокого колодца и плакала, а мимо верхом на лошади ехал Яяти, принц из соседнего царства, который охотился в этих местах на оленя. Он заглянул в колодец и воскликнул:

— О красавица, кто ты?! Как ты здесь очутилась?

— Мой отец воскрешает тех, кого убивают боги,— ответила ему Деваяни.—Я дочь Шукрачарьи.

Яяти нагнулся, протянул Деваяни руку, помог ей выбраться из колодца и сказал:

— Иди теперь куда тебе хочется и ничего не бойся.

— Возьми меня с собой,—попросила его Деваяни.— Ты сжал мою руку, как на свадьбе, теперь ты должен стать моим мужем.

Но принц вежливо возразил ей:

— Я принц, мое место среди тех, кто правит и сражается. Ты же дочь провидца, твой отец знает все, что делается в разных мирах. Я не могу его обидеть. Я сознаю, что недостоин тебя.

— Если ты сам не захочешь на мне жениться, отец поможет мне тебя заставить,—заявила Деваяни.

Но принц ушел. А Деваяни прислонилась к дереву и горько заплакала.

Узнав, что Деваяни не вернулась домой, Шукрачарья встревожился и послал на поиски приставленного к ней слугу. Слуга вернулся не скоро и сказал:

— Шармиштха оскорбила Деваяни и бросила ее в колодец, а Деваяни поклялась, что ноги ее больше не будет в этом городе.

Шукрачарья сам пошел к Деваяни. Он успокаивал ее, объяснял ей, как важно быть терпеливой, и уговаривал вернуться домой. Но Деваяни ничего не хотела слышать. Тогда он пошел к Вришапарвану и объявил, ему:

— Я понял, что ошибся, помогая тебе и твоему роду. Шармиштха назвала нас попрошайками. Отныне ноги Деваяни не будет в этом городе, а где нет ее, там нет и меня. Живи дальше, как сам знаешь.

Царь стал уговаривать Шукрачарью:

— Все, что принадлежит мне,— мои дворцы, мое добро, мои сокровища, мои слоны и моя армия,— все это твое. Ты волен распоряжаться по своему усмотрению всем, чем я владею, и мной самим. Каждое мое слово — правда.

— Если каждое твое слово — правда, скажи об этом моей дочери и сам успокой ее.

Но Деваяни не могла забыть об оскорблении, которое ей нанесла Шармиштха, и в ответ на уговоры царя сказала:

— Я хочу, чтобы твоя дочь стала моей служанкой и чтобы она последовала за мной, когда я выйду замуж и уеду отсюда.

— Пусть кто-нибудь сейчас же приведет Шармиштху! — воскликнул царь.— И пусть она отныне во всем подчиняется этой молодой женщине. Когда хочешь спасти семью — жертвуешь кем-нибудь из родных, когда хочешь спасти деревню — жертвуешь одной из семей, когда хочешь спасти страну — приходится приносить в жертву одну из деревень. Сейчас же приведите сюда Шармиштху!

Шармиштха пришла в сопровождении тысячи своих служанок и со смирением сказала Деваяни:

— Я и тысяча моих помощниц пришли к тебе как твои слуги, готовые выполнить любое твое приказание.

Самолюбие Деваяни было удовлетворено, и она согласилась вернуться в город.

Через несколько месяцев Деваяни снова отправилась на ту же поляну, чтобы искупаться в озере и поиграть со своими подругами; вместе с ней пришла ее главная служанка Шармиштха. Они резвились, как прежде, а в это время появился Яяти, который гнался за оленем. Пораженный необычным зрелищем, Яяти остановился как вкопанный: его взорам предстала тысяча красавиц во главе с Деваяни, чуть ниже которой сидела Шармиштха, явно превосходившая всех своей красотой. Деваяни, как и прежде, завела с ним разговор и под конец опять сказала ему, что он должен на ней жениться, потому что он держал ее за руку.

Яяти не соглашался и снова приводил те же доводы, говоря, что она гораздо выше его по рождению. К тому же его влекла к себе Шармиштха. Но на этот раз ему не удалось ускользнуть от Деваяни. Она послала за отцом, рассказала ему, что произошло, и попросила выдать ее замуж за принца. Яяти ничего не оставалось, как согласиться. У него была последняя надежда, что не согласится отец девушки, но Шукра-чарья благословил их союз и сказал, что этот брак был предрешен и ни о каких возражениях не может быть и речи.

— Вас ожидает счастье,—объявил им мудрец и предупредил принца: — Вот эта девушка по имени Шармиштха будет сопровождать мою дочь. Она сама дочь царя и заслуживает доброго и милостивого обращения, но помни: никогда не зови ее в свои спальные покои, не говори с ней наедине и не прикасайся к ней. Деваяни станет твоей женой, и вы будете счастливы.

Яяти привел жену со всеми служанками и Шар-миштхой в страну, где он правил. В красивом месте недалеко от своей столицы он построил для Шар-миштхи большой дом и позаботился о том, чтобы она ни в чем не знала нужды.

Вскоре у Деваяни родился сын.

А Шармиштха была недовольна. Она страдала от одиночества и решила, что ей тоже пора иметь мужа и ребенка. "Но тот, за кого я могла бы выйти замуж,— думала она,— принадлежит Деваяни. А никого другого я и знать не хочу. Неужели Яяти никогда не пройдет мимо моего дома? Я принадлежу Деваяни, значит, то, что есть у нее, должно быть и у меня. У нее есть сын, и я тоже хочу иметь сына. К чему все эти сады, цветы, вкусная пища и отделанные мрамором покои, если я так одинока! О деревья, скажите, когда царь придет сюда?"

На другой день царь случайно проезжал мимо дома Шармиштхи и остановился поговорить с ней. В ту же минуту, словно торопясь сказать все, что ей хотелось, пока он не ушел, Шармиштха рассказала ему о своей любви и потребовала, чтобы он ответил ей взаимностью.

— С тех пор как я тебя встретил, твой образ постоянно живет в моем сердце,— сказал он,— но я обещал моему тестю никогда не говорить с тобой наедине.

— Обещание, данное в шутку, или при исключительных обстоятельствах, или ради спасения жизни или имущества, можно нарушить безнаказанно,— возразила Шармиштха.— Честность — это нечто большее, и для незначительного отступления всегда можно найти оправдание.

Ее слова очень понравились царю.

— Проси у меня что хочешь! — воскликнул он.— Хочешь, я подарю тебе несметные богатства? Хочешь, я подарю тебе царство? Только скажи — и ты получишь все, что пожелаешь.

— О царь, подобные дары не прельщают меня, ведь радости, которые они приносят, так быстротечны. Я хочу получить такой подарок, который был бы частью меня самой. Я хочу получить от тебя ребенка. Говорят, что женщину, у которой нет детей, ожидает ад. Спаси меня от ада. Это твой долг. Деваяни принадлежит тебе, я принадлежу Деваяни, и муж имеет полное право пользоваться тем, что принадлежит его жене. Возьми же меня.

У царя больше не было сил противиться Шармиштхе, и к тому времени, когда настал день и они расстались, он исполнил ее желание.

Деваяни все меньше и меньше нравилась Яяти. Он оставлял жену в одиночестве, старался не обращать на нее внимания и всячески избегал ее общества, проводя дни и ночи с Шармиштхой. Деваяни затосковала и отправила весточку отцу с жалобой на холодность царя.

Яяти часто думал: "Какое счастье, что мне досталась Шармиштха! Она подобна дождю для хлебов и нектару для жаждущих. А Деваяни похожа на коварную змею".

Услышав, что Шармиштха родила ребенка, Деваяни очень удивилась и однажды отправилась к ней, чтобы узнать, так ли это на самом деле.

— Что ты наделала? — принялась она распекать Шармиштху.— Я всегда считала тебя чистой и невинной девушкой!

— Я не принадлежу к тем, кто гонится за удовольствиями, — ответила ей Шармиштха.—На моем пути встретился мужчина, лучезарный, как божество. Я попросила его подарить мне ребенка, и из жалости ко мне он согласился. Все знают, что, уступая такой просьбе, благородный человек помогает девушке достойным и законным способом получить ребенка. Мое дитя — подарок мужчины редких достоинств.

Это объяснение немного успокоило Деваяни, но она все-таки была недовольна.

— Скажи мне, где живет этот необыкновенный человек, как его найти и каким именем назвать? Я тоже хочу с ним познакомиться.

Шармиштха и тут оказалась на высоте положения.

— Чистота и красота его души,— ответила она,— сияют, подобно солнцу, и у меня не хватило смелости спросить его имя.

Деваяни удовлетворилась объяснением Шармиштхи и удалилась к себе во дворец.

У нее родился второй сын. Прошло немного времени, и Яяти дал ей попробовать странный напиток: у него был красивый цвет и приятный вкус, но он дурманил голову. Деваяни пристрастилась к этому напитку и постоянно находилась в состоянии опьянения. Она часто плакала, пела или спала много часов подряд; иногда она даже не узнавала Яяти и прогоняла его, принимая за незнакомца, который хочет ей чем-то досадить. Царь строго выговаривал ей, наказывал ее, но в конце концов окружил ее свитой уродцев, евнухов и стариков, а сам ушел к Шармиштхе и забыл обо всем на свете, блаженствуя рядом с ней днем и ночью.

Однажды, когда Деваяни ненадолго пришла в себя, ей захотелось развлечься, и она попросила Яяти отвести ее в безлюдный сад недалеко от города. В саду играли трое миловидных детей.

— Что это за дети? — спросила она у мужа.— У них осанка богов, они так красивы и чем-то похожи на тебя.

С этими словами она подошла к детям и спросила, кто их отец. Она расспрашивала их так вкрадчиво, так настойчиво и неотступно, что дети в конце концов показали пальцами на подошедшего вместе с ней Яяти. Яяти побледнел и остался недвижим, а дети расплакались и убежали к матери, которая стояла поодаль с опущенной от стыда головой.

Но замешательство Шармиштхи продолжалось недолго. Как только разгневанная Деваяни начала изливать на нее поток упреков, Шармиштха прервала ее:

— Когда-то я сказала тебе, что мой ребенок — подарок мужчины, лучезарного, как божество, и я не солгала, я сказала правду. Кто более походит на бога лицом и делами, чем тот, кто стоит рядом с тобой? Приняв тебя, он принял и меня. Твой достойный отец отдавал меня тому же, кому отдал тебя. Мы с тобой всегда делили все, что у нас было.

Тогда Деваяни отстранилась от царя и сказала:

— Пусть будет так. Живи с ней и радуйся тем радостям, которые ты искал. Я здесь больше не останусь.

Она сорвала с себя все украшения, бросила их на землю и отправилась к отцу. А Яяти шел за ней следом и просил прощения. Подойдя к дому отца, Деваяни, не переступая порога, объявила:

— Яяти оскорбил меня. Дочь демона показала свое истинное лицо. У меня два сына от Яяти, а у Шармиштхи три. Делай с ним что хочешь, отец,— заключила она.

— Ты искушен в законах нравственности и знаешь, как нужно себя вести,— сказал Шукрачарья Яяти,— и все-таки ты изменил жене. В наказание через несколько минут ты превратишься в старика.

Яяти рассказал Шукрачарье, как Шармиштха уговорила его подарить ей ребенка; он пытался убедить Шукрачарью, что его измена была актом милосердия, в котором он сам явился лишь безличным орудием. Но Шукрачарью было не так легко провести.

— Человек, который сохраняет личину добродетели и совершает греховные поступки, прикрываясь ложными рассуждениями, ничуть не лучше обыкновенного вора,— сказал он.— И ты уже платишься за свое двуличие.

Действительно, в продолжение этого разговора внешность Яяти изменилась. Его тело стало дряблым, волосы побелели, спина сгорбилась.

— О, прости меня,— закричал он,— не превращай меня в старика! Я еще полон желаний и замыслов!

Шукрачарья сжалился над ним и смягчил приговор:

— Если ты найдешь юношу, который согласится поменяться с тобой возрастом, поменяйся с ним. Я дарую тебе эту возможность.

Яяти обратился к старшему сыну от Деваяни и сказал, что согласен отдать царство в обмен на его возраст.

— У стариков нет своего места в жизни,— ответил ему сын, — их ничто не радует, слуги и маленькие девочки смеются над ними. Нет, отец, пусть каждый из нас сохранит свой возраст.

Яяти проклял его за себялюбие.

— Ты никогда не будешь царем,— сказал он и обратился ко второму сыну от Деваяни, но тот ответил ему так:

— Старость убивает любовь и отнимает силы, она обезображивает человека, разрушает его ум и лишает собственного мнения. Нет, мне еще не хочется становиться стариком.

Яяти проклял и этого сына:

— Твой род прекратится. Ты станешь вождем жалких существ, звероподобных тварей, которые спят с чужими женами и питаются трупным мясом и отбросами.

Потом он обратился с той же просьбой к трем сыновьям от Шармиштхи.

— Нет, — сказал первый из них, и Яяти проклял его:

— Твой род погибнет, ты будешь царствовать в пустыне, где не будет ни дорог, ни воды и где не смогут передвигаться даже ослы.

Второй сын тоже не согласился взять себе его годы.

Тогда Яяти обратился к своему последнему сыну, которого звали Пуру, и попросил его поменяться с ним возрастом.

— Я исполню любую твою просьбу, отец, — ответил юноша.— Все, что у меня есть,— твое.

Яяти радостно обнял Пуру и сказал:

— Я верну тебе юность через тысячу лет.

Яяти стал таким, как Пуру. Он превратил свою жизнь в сплошной праздник и старался не упустить ни одной самой маленькой радости. Но так как Яяти был молод и полон сил, это не мешало ему быть добрым и справедливым правителем. Он поощрял науки, почитал святых, не забывал порадовать богов жертвой или молитвой, помогал бедным и страждущим и жестоко расправлялся с преступниками. А покончив с делами, он стремился получать как можно больше удовольствий, наслаждался женщинами и вином, радовался золоту, богатству и безбедному существованию.

Каждая секунда его жизни была полна до краев, поэтому тысяча лет промелькнула, как одна минута, и однажды, забавляясь в обществе некой полубогини, Яяти вспомнил, что пришло время расставаться с юностью и возвратить долг сыну. Он тут же оставил красавицу и навсегда отказался от радостей жизни. Возвращая Пуру его молодость, он сказал:

— Ты был мне хорошим сыном. Стань же снова юным и царствуй столько, сколько пожелаешь. Я изведал все удовольствия и понял, что человеку не дано чувство насыщения, потому что на смену одним желаниям приходят другие и нет им конца. Золото, скот, женщины, пища — ты стремишься получить то одно, то другое, но, когда получаешь, недолго радуешься успеху из-за того, что потом тебе нужно еще больше золота и еще больше скота. После тысячи лет наслаждений я жажду новых наслаждений. Я хочу покончить с этим существованием и обратиться к богу. Я хочу жить, не думая постоянно, что победа влечет за собой поражение, приобретения — потери, жара — холод, а удовольствие — разочарование. Я заставлю свой разум забыть об этом, расстанусь со всем, что у меня есть, и буду жить в лесах, на лоне природы, не зная страха и желаний.

Яяти сдержал слово. Вместе с ним ушли в леса две его жены. Яяти питался корнями растений и листьями, он подчинил себе все свои желания, свое настроение и свои чувства, и чистота его помыслов помогла ему заслужить расположение душ его предков и богов. Тридцать лет он не брал в рот ничего, кроме воды, и стал господином своих мыслей и слов. В течение целого года он питался только воздухом; он стоял на одной ноге и предавался размышлениям, в то время как вокруг него горели костры, а над головой его пылало солнце.

Пройдя такой искус, Яяти достиг необычайной высоты духа. Заслуги его были так велики, что ему было разрешено подняться на небо, не расставаясь со своим телом. На небе его радушно встретил Индра. Он усадил его на почетное место, предназначавшееся для тех, чья душа достигла совершенства, и спросил:

— Ты пришел к спасению через самоотречение. Кто может сравниться с тобой в этом подвиге духа?

— Никто,— поспешил ответить Яяти.— Среди людей, богов, святых и божественных существ я не знаю никого, кто достиг таких же успехов, как я.

— Раз ты никого не уважаешь,— сказал Индра,— ты упадешь обратно на землю; тяжесть твоего "я" неминуемо увлечет тебя вниз..— Но, помня о совершенных Яяти подвигах, он добавил:— Однако ты окажешься среди добрых людей и со временем вернешься к нам.

Яяти начал свое долгое падение с небес. Когда он снова достиг земли, его ласково встретили святые, жившие в лесу.

— Кто ты, о блистательный? — спросили они его.— Среди темных облаков неба ты сверкал, подобно метеору, пролагающему путь солнцу. Достойны ли мы узнать, кто ты?

Святые окружили Яяти и долго расспрашивали его о небесах и об аде, о рождении и о смерти, о праведной и неправедной жизни. Через некоторое время Яяти снова поднялся на небо, но на этот раз он полностью владел своим "я" и сумел не только достичь неба, но и остаться там.