По обе стороны Гималаев. Лхаса

начало рассказа
Наш первый день в Тибете начался с перелета в Лхасу. Самолет Китайских Авиалиний был забит под завязку, но, опять-таки, туристов было не очень много – все больше местные жители.
Потешила процедура идентификации багажа перед полетом. Нас высадили прямо на летном поле, где вдоль самолета рядочком лежали сумки-рюкзаки. Надо было показать на свой – и грузчик забрасывал твой багаж на тележку для транспортировки в самолет. Дурдом. Еще больший дурдом то, что потом пассажиры, в нарушение всех правил технии безопасности, прямо под носом самолета, идут к трапу.
В салоне – журналы и газеты на китайском языке, из разряда – читал, но не угадал ни одной буквы.
Мы ужасно голодные, но с едой нам не везет – в качестве перекуса китайские стюардессы приносят нам какой-то странный картофельный салат, мисочку помидорок-черри и кексик. Никакого чая или кофе, зато выпили китайского вина (хмммм, вкус этого вина я описывать не буду).
Но еда во время этого перелета была на 150м месте. Потому как, внимание всех пассажиров было приковано к тому, что происходило за иллюминатором. Мы пролетали Гималаи, самые красивые и самые высокие горы планеты. Жаль, что из-за муссонных, вот-вот готовых вылиться дождем, облаков видимость была так себе, но Эверест мы все-таки увидели. Да и не только его – пики восьмитысячников возвышаются над любыми облаками, так что рассмотреть их нетрудно.
Я очень сильно переживала – боялась, что горная болезнь скосит нас сразу же по прилету. Шуточки ли – с высоты в 1600 метров мы одним махом переносились на высоту в 3600 метров. Вряд ли организму такое понравится!

Лететь до Лхасы – всего ничего, чуть больше часа. Но мы, насмотревшись на Эверест и подкрепившись помидорками, ухитрились крепко заснуть. Проснулись, когда самолет уже шел на снижение. Под нами раскинулось широченное, мутное русло реки Брахмапутра. Это мы в школе учили, что река – Брахмапутра. Тибетцы называют ее Ярлунг Цангпо и считают священной рекой. Священная или нет – не знаю, но в период муссонов эта река выглядит более чем впечатляюще.
Наконец, самолет садится.
Вокруг – высокие холмы. И больше ничего. Пейзаж очень похож на Среднюю Азию.

Выходим из самолета в «рукав» - и тут начинается. Вот она, высота! Голова моментально наливается свинцом, сердце начинает биться где-то в горле, а все движения…Как бы поточнее объяснить…У меня было такое чувство, что я иду где-то под водой, на дне гигантского аквариума. В какой-то миг состояние стало предобморочным, но я вспомнила, как надо дышать, пока органим сам не подстроился под условия кислородного голодания – и, удивительное дело, едва я задышала полной диафрагмой, как мне сразу стало легче.
У Шурки – похожее состояние, Андрей говорит, что его пока не накрыло.
Вспоминая все советы по преодолению гипоксии, я не прикасаюсь к рюкзаку, не делаю резких движений, не наклоняюсь, и вообще – двигаюсь, как водоросль. Это помогает, с каждой минутой становится все легче.
Из адаптогенов мы пьем только препарат гинкго билоба, а также поливитамины, рибоксин и витамин С. От диамокса нас строго-настрого отговорили организаторы нашего тура из Катманду. «Только в самом крайнем случае» - сказали они. Очень надеюсь, что этот крайний случай все-таки не наступит.

Сразу чувствуеся, что мы прилетели в Китай – страну развитого социализма и военной дисциплины. Все формальности занимают от силы четверть часа, включая получение багажа и прохождение карантина – всех пропускают через специальную, измеряющую температуру, рамку. Все организовано очень четко, по-военному. За эти 15 минут у нас три раза проверяют нашу групповую тибетскую визу.
Проходим последний кордон.

Нас должен встречать наш тибетский гид, с именной табличкой, но его почему-то нет. Едва строгие китайские солдаты выпускают нас «на волю», как к нам бросается какой-то паренек и пытается повязать нам на шеи традиционные приветственные тибетские шарфы «ката».
-Мальчик, уйди, - раздраженно говорю я, - Мы не будем покупать у тебя эти шарфы.
Парень не отстает. Мы выкатываем тележку с нашими рюкзаками на улицу, гида не видно, а настойчивый повязывальщик шарфов все не отлипает.
Я начинаю раздражаться: "Отстань со своими шарфами! Мы ничего у тебя не собираемся покупать!".
А он улыбается и бегает за мной с шарфом.
И тут меня вдруг озаряет.
-Вы наш гид? – говорю я.
Парень радостно кивает и наконец-то вяжет нам шарфы.
Шурка с Андреем ухахатываются.
А я не понимаю, что смешного! Меня так достали бесконечные приставалы и попрошайки в Индии и Непале, которые постоянно норовят что-то всучить туристам за деньги, что я решила, что эти шарфы тоже того, продают.
Шурка смотрит на нашего гида и говорит: «Витя Цой жив».
Сто процентов. Парень похож на Цоя, носит серебряную серьгу, модные джинсы и военную курточку, и вообще, весь из себя такой франтоватый. Как его зовут – мы не запомнили, уж больно мудреное имя. Ну, ничего, впереди у нас 11 совместных дней, разберемся.
Наше первое тибетское удивление – здесь очень жарко! Солнце просто чудовищное. Мда, похоже на то, что нашим обгоревшим носам здесь прийдет конец.
А вообще – невероятно красиво! Благодаря муссону все холмы покрыты яркой травой, воруг много деревьев – что-то типа нашего серебристого тополя, и все это на фоне фантастического, нереально синего неба!

Дорога до Лхасы занимает около часа, но этот час – сплошное удовольствие. Пейзажи такие, что перехватывает и так прерывестое от гипоксии дыхание. Вначале мы переезжаем огромную, полноводную Брахмапутру (она же - Ярлунг Цангпо). Вокруг – ни души, лишь до самого горизонта, насколько хватает глаз – изумительные пейзажи.
Дорога очень хорошая. В полях идет сбор ячменя – основного продукта питания тибетцев. Потом они будут делать из него местное пиво – чанг, а еще свою главную еду – цампу. Цампа – это заваренная в кипятке ячменная мука. Да, вот такой вот рациончик.

По дороге мы останавливаемся у огромной статуи Будды, которая высечена прямо в скале. Говорят, что она возникла сама собой, а потом ее просто раскрасили.
Чем ближе к Лхасе – тем причудливей становится смесь Китая и Тибета. Тибетские традиционные дома с плоскими крышами соседствуют с гигантскими, сверкающими современными зданиями, у которых вытянулись в струнку солдаты почетного караула. На фига здесь почетный караул – загадка. Стоят на жаре в полном обмундировании, да еще и под зонтиками «Пепси» и «Ред Булл» - смех да и только.
«Витя Цой» показывает нам мост, по которому проходит знаменитый скоростной поезд до Лхасы.
А вот и въезд в город. Дорога – широченная, светлая и очень нарядная. По сравнению с Индией и Непалом здесь не просто чисто – здесь полная стерильность. Очень много цветов, красивых кустарников, флагов, разноцветных бумажных фонариков.
Чем ближе к храму Джоканг и дворцу Потала – тем больше тибетских паломников. Мужчины в шляпах, женщины – в традиционных полосатых передниках, некоторые – с собачками типа пекинесов.

Наш отель находится прямо в центре этого муравейника. Не улица – а сплошной базар, но, повторюсь, после Индии это кажется полной стерильностью.
Отель приятно удивляет нас – он красивый, ухоженный, в тибетском стиле. Номера достойны всяческих похвал. После нашей аскезы в Индии и Непале – просто рай.
Тем временем моя борьба с кислородным голоданием приобрела причудливые формы. Такое впечатление, что внутри меня шла тестовая проверка все систем организма. По очереди болело все: сердце, голова, желудок, печень и прочая требуха. Тут сбоев не обнаружилось. Тест обнаружил сбой в моем самом слабом месте – у меня вдруг страшно разболелось горло, а затем потек нос. Ну, все как и предупреждали. Не страшно, терпимо.

Просим "Витю Цоя" отвести нас к банкомату. Наши финансы, мягко говоря, поют романсы. Вся надежда на Шуркину карточку, которую она предусмотрительно, на всякий случай захватила с собой. Что бы мы делали без Шуркиной предусмотрительности!
Находим банкомат, получаем свои юани и на этом этапе мы с нашим гидом прощаемся до завтра.
Китай вызывает в нас стойкие ощущения «назад в СССР» - странная смесь порядка и раздолбайства, обслуживающий персонал не ждет чаевых, по телеку – бесконечные праздники урожая и танцы народностей.
Ресторан, в который мы приходим – это тоже сплошное дежа вю. Все как в СССР! Развитой социализм, хех. Пять официанток, от которых никакого толку, деревянная старомодная стойка бара, мухи и телевизор с новостями.
Заказываем стейк из мяса яка. Товарищи, мясо яка можно заказывать только из любопытства! Есть это невозможно! Это больше всего похоже на подошву кирзового сапога, потушенную в густом соусе. Едва отковырнув кусочек, я тут же объявляю, что яки – это наши друзья, поэтому я яков не ем. Остальной наш заказ очень даже ничего, а больше всего радует пиво «Лхаса». На этикетке написано: «пиво с крыши мира». Ну, не восторг ли?
Нам все еще не верится, что мы в Лхасе, в самом сердце Тибета. Даже, когда перебегаем улицу и внезапно видем дворец Потала – не верим!

Потала – одно из самых прекрасных и фантастических зданий мира – как бы висит над городом, легкая и изящная.
Нам очень хочется поскорее пойти туда. Но мы принимаем волевое решение немедленно (7 часов вечера) лечь спать, чтобы побыстрее адаптироваться к высокогорью.
Нас всех одолевает слабость и острое желание полежать. Что мы с радостью и делаем, тем более, что внезапно начинается сильный дождь.
Резюмируя свои первые тибетские впечатления, скажу: чистый восторг! Оглушающий, детский. Описать это невозможно. Тибет надо видеть, чувствовать, вдыхать. Пока же у нас слишком много эмоций, чтобы ощутить все в полной мере. Поэтому, спать, спать, впереди – великие дела!

Наш первый полноценный день в Лхасе (24 августа) был посвящен посещению двух достопримечательностей – дворца Потала и храма Джоканг (с прилегающим кварталом Баркор, естественно).
Первая ночь на высоте прошла у нас вполне ничего. Голова не болела, сердце не донимало.
Но у меня было такое состояние, как у той бабушки из бородатого анекдота: «Сяду – и сижу, сижу. Лягу – и лежу, лежу». Представить себе, что надо встать с кровати и куда-то идти было выше моих сил. Но, тем не менее, предвкушение подгоняло.
Во дворе отеля нас уже ждал наш джип, и мы познакомились с нашим водителем, которому с легкой руки Андрея была тут же прилеплена кличка «Панда».
Отельчик наш находился в пяти минутах ходьбы от Джоканга и где-то в четверти часа – от Поталы, но, тем не менее, мы не пошли пешком, а поехали.
Улицы, которые мы наблюдаем за окном джипа, по правде говоря, не радуют. Тибетского города Лхаса просто нет – есть обычный, серый, китайский, очень социалистический городишко. Понятно, что до китайской оккупации Лхаса была средневековым городком, а китайцы принесли сюда цивилизацию, но, как метко выразилась Шура: «А у тибетцев кто-то спросил – она им нужна эта китайская цивилизация?» Ясное дело, никто не спросил.

А цивилизация вылилась в то, что Тибета практически не осталось. Остался он только в людях. И в первую очередь – в паломниках, которые в огромных количествах приезжают в Лхасу из удаленных районов и совершают ритуальные обходы главных святынь – Поталы и Джоканга.
Я читала, что когда-то Лхаса считалась настоящим сокровищем тибетской архитектуры и по праву носила имя пристанища богов и столицы Страны Снегов. Увы, в 1985 году китайцы перестроили практически весь город.
Прямо напротив Лхасы они отгрохали огромную площадь с памятником в стиле «Ленин всегда живой». С этого ракурса, кстати, очень тяжело фотографировать дворец – в кадр будет настойчиво лезть огромный китайский флаг, который болтается на высоченном флагштоке.

Мы, тем временем, ожидаем наших билетов в Поталу. Заходим в маленький, пропитанный теплым запахом топленого ячьего масла храм, немного вращаем барабаны, но больше глазеем на паломников со всех концов Тибета. Маленькие бабулечки в полосатых передниках и больших панамах, дедулечки в потертых пиджаках, они шагают по дороге, вращая мани хорло (барабаны на длинной палке). Многие проходят этот путь с любимыми собачками – вместе с паломниками идет много разнообразных мелких псин, чистеньких и в ошейниках с бубенцами.

В близлежащих магазинах продается ячье масло прям таки в промышленных количествах. Джамьен объясняет нам, что во всех храмах ячьим маслом наполняют масляные светильники, и многие паломники приносят в храмы в качестве подношения именно масло (впоследствии мы наблюдали это неоднократно – все тащат масло, кто просто в кулечках, а кто несет уже растопленное, в кувшинчиках и термосах). Тибетцы верят, что после смерти человека, его душа 49 дней (интересное совпадение, правда?) идет в кромешной темноте, по длинному коридору. Но ситуация может повернуться по-другому: если в течение жизни верующий регулярно приносил в храм масло и наполнял им светильники, то все эти лампы осветят ему дорогу по темному коридору, и ему не будет так страшно идти.

Наконец, наши билеты у нас в руках, и мы входим в Поталу. В стене, окружающей дворец, есть несколько ворот. Но центральные открыты только для паломников – туристы проходят через боковой вход.
На входе нас и наши вещи тщательно осматривают. Мое внимание привлекает большое количество баллонов с освежителем воздуха в углу служебного помещения – белые баллоны с нежно-салатовым рисунком. Я крайне удивляюсь, но через секунду догадываюсь, что это кислород. Оказывается, он повсеместно продается именно в таком виде. Забегая наперед, скажу, что нам ни разу не пришлось прибегнуть к этим баллонам.
Со двора Поталы открывается великолепный вид на дворец. Мы просто стоим и глазеем, открыв от изумления рты.

Потала, шедевр азиатской архитектуры, символ Тибета, висит в утренней дымке над городом.
Джамьен рассказывает нам историю этого архитектурного чуда. Потала разделена на два дворца – белый и красный. Белый был построен в 7 веке человеком, который сыграл важнейшую роль в истории Тибета – правителем Сронцзангамбпо. По легенде, он медитировал в пещере и там ему было видение – построить дворец. Что и было сделано. Внутри Поталы мы эту легендарную пещеру наблюдали, кстати.
Красный же дворец был построен гораздо позже в 17 веке, для пятого далай-ламы. С того времени все далай-ламы, с пятого по четырнадцатого (вплоть до его изгнания из Тибета) проживали именно в Потале. До сих пор никто не знает точное количество комнат этого здания. Оно, я вам скажу, и немудрено. Потала буквально наполнена тысячами статуй и изображений святых, здесь хранится множество книг, помимо этого здесь находятся гробницы далай-лам. «Гробницы, - пояснил Джамьен, - не в смысле там лежит тело далай-ламы. Там хранится пепел, оставшийся после сожжения тела".

Резиденция далай-ламы, монастырь, кабинеты правительства – все это было здесь до 1959 года. Сейчас Потала позиционируется китайцами, как музей.
Хотя, когда я спросила нашего Джамьена: «Сейчас это музей?» - он посмотрел на меня, как на дурочку: «Это не музей, это дворец далай-ламы!».
В 80е годы китайцы запретили обходы паломников вокруг Поталы, но потом одумались – и разрешили опять. Потала по-прежнему является для тысяч тибетцев сердцем их несуществующей страны, хоть Любимого Покровителя уже давным-давно нет за ее стенами.
«Интересно, вернется ли он сюда когда-нибудь?» - с этими мыслями мы начинаем подъем ко входу во дворец. Подъем к Потале, по всем этим лестницам, - это прекрасное занятие для людей, которые еще и суток не пробыли на высоте. Наш гид видит, как мы то и дело пытаемся поймать дыхание, поэтому делает частые остановки, чтобы рассказать нам еще чего-нибудь. Мне приходится тяжелее всего, потому что приходится переводить все, что он говорит моим спутникам.
Ну, вот и дошли. Сложно, но можно. Главное, воды пить побольше – реально помогает.
Вход в Поталу охраняют изображения так называемых «четырех королей».
«Точно такие же короли охраняют вход в любой храм, вы потом убедитесь в этом сами», - говорит нам Джамьен.
Один из королей держит в руке странное существо. Оказывается, что это – мышь (где они видели таких мышей, интересно?). Но мышь не простая – она жует ячмень и вместо него выплевывает драгоценные камни, совсем как та белка со своими «сплошь скорлупками золотыми» в «Сказке о царе Салтане».
Как мы потом заметили, такой же товарищ с мышью охранял и вход в наш отель.
У входа во дворец мы временно прощаемся с нашим гидом – и дальше более двух часов бродим по Потале самостоятельно.

К сожалению, внутри нельзя фотографировать. А может, и к счастью. Иногда так полезно просто впитывать впечатления, не отвлекаясь на фотоаппарат!

А впечатлений и ощущений – превеликое множество.
И описывать их – занятие бесполезное. Могу только сказать, что Потала – это самое таинственное, красивое и величественное здание, которое я только видела. Здесь колоссальная энергетика, она буквально накрывает. А все эти хитросплетения комнат, лестниц, коридоров, закоулков будят фантазию и азарт первооткрывателя. Внутри не просто красиво – здесь по-царски великолепно. Все эти фрески, роспись на стенах, золотые статуи…По сути, Потала представляет собой великолепный образец того, что называют азиатское барокко.
А пахнет внутри старыми книгами, пыльным деревом и топленым ячьим маслом – очень уютный такой запах. В процессе осмотра Поталы, у меня вдруг появляется какое-то детское желание побродить здесь ночью – привидения здесь вряд ли есть, но нервы пощекотать можно неплохо.
Подражая паломникам, оставляем мелкие денежки у самых почитаемых статуй. Лишним не будет
Уходить из Поталы не хочется, хоть впереди еще столько всего интересного.
Сейчас вот пишу эти заметки, и так хочется обратно, ну просто сил нет!
Может, и вернемся.

А пока – в джип, и вперед, к Джокангу!
Кварталы вокруг Джоканга, а также знаменитая улочка Баркор - это, наверное, единственное место Лхасы, где сохранился дух и стиль того, навеки утраченного тибетского города, каким была Лхаса до 1951 года.
Для нас было немножко странным, что Баркор - это одновременно и улица для ритуального обхода одного из важнейших тибетских храмов, и вместе с тем - огромный базар. Хотя, потом, пройдя по Баркору не один круг, мы поняли, что ничего странного в этом нет. Кто за чем пришел что называется, тот тем и занимается. В этом весь Тибет.

Джоканг, храм и прилегающий к нему храмовый комплекс, был построен в 7 веке все тем же правителем Сонцзангамбпо. Что касается архитектуры, то, на мой взгляд, это стандартный тибетский храм с традиционным колесом дхармы и двумя оленями на крыше при входе и традиционными "одеялами" с тибетским знаком удачи, прикрывающими дверь.
Надо отметить, что Сонцзангамбпо очень повезло с женами - что одна его супруга, из Непала, что другая, китаянка, отличились целой вереницей славных дел. Китайская жена (тибетцы зовут ее Гьяса) и преподнесла в подарок любимому мужу знаменитую статую Будды Шакьямуни, которая находится в Джоканге по сегодняшний день, и которую паломники невероятно почитают.
Помимо этого, в Джоканге находится много всего прочего интересного. Особенно нас с Шурой интересовала специальная статуя, в которую заключено женское божество. Очень нужная, говорят, статуя, здорово помогает в разнообразных вопросах А уж какой вид открывается с крыши Джоканга на Поталу и Лхасу!
Короче говоря, нам было просто необходимо попасть в Джоканг.
Но не тут-то было!
Не знаю, что с нами не так, у кого из нас плохая карма, но за все три дня мы так ни разу в Джоканг и не попали! Ни в этот день, ни в последующие, ни в шесть утра, ни в восемь утра, ни в обед, ни после обеда.
Джоканг то был закрыт для церемоний, то открыт только для паломников (что контролировала китайская полиция), то оказывался все-таки открыт, но перед самым нашим носом закрывался.
Конечно, мы немного расстроились. Но, с другой стороны, решили, что это знак того, что мы вернемся в Лхасу опять.
Зато мы вдоволь насмотрелись на паломников и надышались можжевелового дыма. Можжевеловые веточки (ну, как тут не вспомнить Ежика в тумане!) жгут мегатоннами в печи на площади у Джоканга. Запах их довольно приятен, но в умеренном количестве.

Очень впечатляют паломники, которые совершают простирания у входа в Джоканг. Ну и пресс же должен у них быть - это ведь не шуточки, методично, часами, отмерять каждую произнесенную молитву собственным телом! Я бы, наверное, сдохла уже где-то на тридцатом разе. А они - хоть бы что, отмеряют и отмеряют, и у каждого - специальный матрасик на всю длину тела и специальные лопатки, надеваемые на кисти рук.
Раз уж мы не попали в Джоканг, то кору - ритуальный обход храма по Баркору - совершили неоднократно. Считается, что кора вокруг Джоканга - это одна из самых значимых в буддизме кор.
В первый раз Джамьен вызвался идти в обход Баркора с нами. Сказал, что если мы хотим купить сувениры на Баркоре, то лучше это делать вместе с ним.
Я ответила: "Пфф! Разберемся и сами. А ты на сегодня можешь быть свободен".
Джамьен настаивал, но мы опять пофыркали, что и без него знаем, что делать. Не первый раз в азиатской стране, в египтах всяких тоже поболтались неоднократно, уж разберемся как-нибудь.
"Ну, смотрите", - улыбнулся Джамьен, - "Только будьте готовы к тому, что торговцы будут вас хватать".
Едва он ушел, а мы подошли к первому прилавку - я поняла, что он имел в виду. И поняла, как самонадеянны мы были! Торговка, крепкая, выше меня, тибетская тетка, заметив мой интерес к какой-то фигне, вцепилась в меня мертвой хваткой. Причем не фигурально - а реально! Она так впилась в мои руки, что у меня синяки остались. Мне уже нафиг не надо было то кольцо, но торговка меня не выпускала и держала, как клещами!!! При этом она голосила, что бизнес идет очень плохо, и я просто обязана у нее что-то купить. Шура вцепилась в меня с другой стороны, потом ей на помощь пришел Андрей, и они вдвоем едва-едва вырвали меня из лап этой тетки. Но и это было не все! Она догнала меня на площади и опять вцепилась в меня намертво. Орала, голосила и держала цепкими пальцами. Мы еле-еле от нее избавились, пришлось отбиваться в буквальном смысле этого слова! Я была в состоянии настоящего шока, мало того, у меня все болело - чертовка наставила мне-таки синяков на руках!
Конечно же, нам очень хотелось что-то купить. Но к такой феерии мы были не готовы и двадцать раз пожалели, что не пошли с Джамьеном. В итоге, прошвырнувшись по Баркору, мы нашли наименее темпераментного продавца, спокойного, как удав, дядьку средних лет. Он торговался спокойно, с достоинством, без лишних эмоций, и уж тем более не позволял себе трогать нас руками. У него мы и купили знаменитые тибетские поющие чаши, футляры для благовоний и прочую ерунду.
А в магазинчике прямо у нашего отеля, отойдя от Баркора подальше, мы, после весьма спокойной и приятной торговли, разжились чудесными тибетскими ковриками.

Отдельные пару слов хочу сказать о местных представителях власти. В Лхасе они какие-то очень странные. Больше всего они похожи на каких-то дезертиров или остатки разбитой дивизии - в неопрятной форме с чужого плеча, расхлябанные, некоторые - в фуражках и при этом шлепанцах на босу ногу, пьяненькие. Ну, непонятно что просто.
Вечер мы отметили празднованием 16 годовщины независимости Украины прямо в номере. Нарезав предусмотрительно захваченные из Киева колбаску, сало и мясной балык, а также украинский хлеб, дополнив стол жареной картошкой с уличного лотка, мы, под украинскую водочку, очень хорошо попраздновали.
Перед тем, как перейти к рассказу о нашей дальнейшей поездке, позволю себе небольшое отступление, но не на лирические, а на бытовые темы.
Многие мои друзья-приятели интересовались, как в Тибете обстоят дела с бытовыми вопросами. Ну, в смысле – как там с жильем, удобствами, едой и проч.

Скажу, что некоторые вещи во время нашей поездки меня неожиданно удивили. Например, удивило то, что все отели на пути нашего следования были выдержаны в едином стандарте, ну просто как близнецы. В очень неплохом стандарте, кстати – просторные номера, уютно, очень чисто, повсеместно помимо обычных шампуня и мыла нас в номерах поджидали зубные щетки вместе с пастой, гребешки, тапочки и прочая ерунда. Я по приколу собирала все это – и к концу поездки у меня образовалась полная торба гребешков и зубных щеток, хоть иди торгуй на рынок. Также во всех отелях к нашему приезду в номер притаскивали большие термосы с кипяточком – хочешь, чай делай, хочешь – лапшу заваривай (пакетики с чаем прилагались к термосам). Работают в отелях в основном девчонки – на вид как старшеклассницы. Едва выходишь из джипа – они уже толпой набегают, хватают все твои рюкзаки и в темпе вальса тащат в номер. Чаевые не берут. Как-то аж неловко. В Индии коридорные будут канючить, пока свой доллар не выпросят – а эти девчонки раз-два, все тебе принесли – и убежали. И форма у них – какие-то костюмчики школьные.

То есть, жить в тибетских отелях вполне можно, нам понравилось. Понятно, что на нашем маршруте нам приходилось ночевать и в более жестких условиях, в Шегаре и в Ронбуке, но об этом потом, в отчете. Тоже, я вам скажу, сложно, но можно – так что ничего страшного.
Горячая вода есть повсеместно (кроме упомянутых Шегара с Ронбуком), то есть особого дискомфорта мы не испытывали. Единственное, что нам так надоели те шмотки, которые мы взяли с собой в дорогу, что по возращении в Катманду нам просто хотелось их сжечь.
Не знаю, как по остальному Китаю, но в Тибете работников сферы обслуживания строят конкретно. В прямом смысле этого слова. В нашем отеле в Лхасе каждое утро, прямо во дворе, проходило что-то вроде линейки в пионерлагере: строили в шеренгу весь персонал, они там что-то рапортовали, пост сдал – пост принял, только что подъема флага не было. Ту же картину мы наблюдали в нескольких ресторанах. От изумления просто онемели, честно говоря. Такого даже у нас в СССР не было. А еще в Лхасе у нас нигде не брали чаевые. Однажды мы все-таки оставили на столе какие-то там юани, но девчонка-официант догнала нас на лестнице и эти юани вернула.

Что касается еды, то здесь нам повезло меньше. С едой в Тибете у нас отношения не сложились. Те случаи, когда удавалось поесть действительно вкусно, можно пересчитать по пальцам одной руки. На протяжении всей поездки мы вспоминали прекрасные рестораны Катманду – и страдали. Дело в том, что Шура жить не может без хлеба, а я жить не могу без картошки. С хлебом в Тибете не сложилось категорически. Все, что нам могли предложить – это нечто, что Андрей с Шуркой называли «дуля». «Дуля» - это паровая вроде бы булочка (вернее, хлебное изделие, назвать это булочкой язык не поворачивается) из абсолютно пресного теста – кто был в Китае, поймет, о чем я.
Наш рацион составляли, в основном, жареный рис или лапша (терпеть не могу ни то, ни другое), томатный суп и дули. Томатный суп – это совсем не тот густой, ароматный суп-пюре с греночками, что готовят в Катманду. В Тибете томатный суп – это кипяточек, в котором плавают половинки неочищенных помидорок и какая-то унылая зеленая трава, иногда еще яйцо. Жареный рис подают все с той же зеленой гадостью и яйцом. Самой большой радостью было, когда однажды мы поели нереально вкусных жареных момо с картошкой – вот это было просто мега! Очень смешной случай произошел где-то по дороге к Шигаце. В меню значился пункт: Fried vegetables и далее – Delicious fried vegetables. Мы задумались, что же это за delicious такие овощи. Спросили у Джамьена – он понятия не имел. Заказали. Когда нам принесли это блюдо – мы попадали под стол от смеха. На тарелке лежала бледная горка каких-то тушеных лопухов с луком.
В Лхасе, конечно, дела обстоят получше. Джамьен водил нас в какой-то ресторанчик прямо у Поталы, там нам подавали отличный суп с картошечкой, лапшой и мясом яка – это был как раз тот случай, когда як нам очень понравился.
Когда же мы пошли на поиски какой-нибудь харчевни сами, то вляпались в историю, при одном воспоминании о которой у нас до сих пор сводит скулы.
Мы долго-долго искали, где бы покушать. Все попадали в какие-то грязноватые забегаловки, набитые паломниками. А в отельный ресторан идти не хотели – были уже, не понравилось. В конце концов, нашли ресторан с приличным интерьером. Сели за стол – и обалдели. Меню – на китайском, мало того – ни одна официантка не говорит по-английски. Девчонки искренне пытались нам помочь, в итоге откуда-то пришла какая-то барышня со слабеньким английским. «Вам, - говорит, - еду приносить hot?”
«Да, - радостно закивала Шурка, - хот, пожалуйста, очень хот!»
Она имела в виду, что супчику бы нам, горяченького (да с потрошками).
На нашем столе зажгли горелку, на которую поставили внушительный чан из двух половинок. В одной половинке плескался бульон. В бульоне плавала какая-то бледная колбаса ломтями, зеленый лук и грибочки галлюциногенного вида, такие поганочки с длинными тонкими ножками. Вторая же половинка…Не знаю, что там было, но черти в аду могут смело использовать это при варке грешников, вместо горячей смолы: шипящее в котелке масло приобрело коричневый оттенок из-за пяти тонн перца-чили и еще какой-то острой дряни, плавающей в нем. Хотели hot? – Получайте!
Мы сидели в тихом офигении, пили пиво, глядя, как это «нечто» пузырится посреди стола. Выловили пару грибочков, съели, опять выпили пива. Потом нам принесли сырую говядину, сырую картошку, сырую рыбу и курицу. Все было нарезано красивыми ломтиками – это полагалось приготовить в адском масле и съесть.

читать о Лхасе дальше